Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
| отправлено: 12-04-2011 16:00:44 | +2 (кто[2]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Андрей Нитченко
* * *
Помнишь девочку? Ту, что кольцо
На площадке – играли в футбол –
Обронила? Десяток мальцов
Ворошили листву. Не нашел
Ни один из нас. Может и там
Ничего не терялось тогда,
Но и все же – работа ногам,
Пища зренью... Пришли холода.
Пал снежок и никто не узнал,
Было что-нибудь, или она
Спохватилась не там. Подобрал
Кто-то после? Никто. Тишина.
Мы ли Бога забыли? Да нет.
Мы всю жизнь проискали Его,
Как колечко в листве, как предмет,
В мире спрятанный лучше всего.
Близко, Господи мой, горячо?
Как найти – не открыл, не сказал.
И невидимый – был за плечом.
И не найденный нами – спасал.
* * *
И я предавал, и я смеялся. Тебя по ланитам бил!
Но всё, что однажды происходило –
не кончится никогда.
И нет непричастных – любой остался,
чем от начала был.
И вечно копьё прободает рёбра,
и вечно течет вода.
И вечно Пилат умывает руки и спрашивает у нас:
“Кого отпущу вам?” И наши глотки
не отвечают врозь...
За каждого Он принимает муку,
и длится она – сейчас.
И каждый в Пречистую Эту Руку – своими –
вбивает гвоздь.
И вечно приходим, не веря в чудо –
увидеть открытый склеп.
И вечно звезда озаряет сад, касаясь Его чела.
“Не я ли?” – спрашивает Иуда. –
“Не я ли?” – и крошит хлеб.
И место своё оставляет свободным,
вставая из-за стола.
* * *
И стал мне понятен земной календарь.
Матфея открыл — и повеял февраль.
И я снегопасов увидел тогда,
они с высоты пригоняли стада.
Светящийся Марк открывается: март.
И мокрые кровли, и с них — каплепад!
И малые птицы, не веря копью,
от Марта Евангелье медленно пьют.
А после — лучи, лукоморие, луг,
оставшийся снег по овражкам растает.
Посмотрит Лука непоспешно вокруг,
и тонкими стрелками лук прорастает.
Но тянется горечь осенних костров,
сиянье растёт и взрослеет туман:
с горящей земли отнимая покров,
последним идёт Иоанн.
|
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 13-04-2011 01:15:40 | +2 (кто[2]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Элегия смоковницы
Ивану Жданову
Дерево, Ваня, то самое, смоковницу ту
на старой книжной гравюре, на рыхлой бумаге верже
узнаешь?
Листья еще сверкают, ветки глотают свою высоту,
но время вышло. Гнев созрел. Слово в горле уже.
***
- Бедная, - говорю я в себе, - ты свое заслужила.
Ты масла с собой не взяла, ты терпенья в ум не вложила
и без факела выйдешь, без факела выйдешь - позор! -
***
к Тому, кто не извещал ни о дне, ни о часе,
но о том, что небо нуждается в верности,
светильник - в масле,
жажда - в плодах.
Остальное приходит, как вор.
***
Вот и не войдешь в дом этой свадьбы, в среду ликованья,
и не прольешь, обмирая от недоброго предсказанья,
дорогой аромат, за который ты отдала
все, что имела.
И не проводишь его на мученье,
чувствуя, как сыновнее предпочитают почтенье
всей надежде и помощи.
И как смерть подошла
***
не изнутри, но требуя приказанья:
открыто,
войди!
и все, что прежде: что осмеяно, оплевано, бито,
что чужим достанется, как нешитый хитон...
***
А ты выбирала, безумная, жить. - Правда, любой
выбирает.
Жить и смотреть без конца, как весна идет,
птицы играют,
птенцов выводят, колосья блестят, шумит каменистый Кедрон...
***
- Я просил, - ты помнишь, Он говорил? -
что Я дам, дело - другое, дело не ваше.
Я болен - кто навестил меня?
Я пить хочу - где чаша?
Лисы язвины имут и птицы гнездо,
Я стучу - где мой дом?
***
...с огнем
или без огня удаляясь, в темноте не видна уже юродивая дева.
Я вижу внутри, в темноте, чудным гневом убитое дерево
И не вижу того, кто сказал бы ему: Поделом! -
***
и кто от надежды долгой и бесплодной,
от неверного утомительного труда
выбежит как сумасшедший:
вон из жизни свободной!
куда угодно,
прежде чем посох ударит со словом: куда!
***
Что же делать нам, друг, что делать, брат, какое
забытье придет? Или оно, как факир,
выдернет из-под рваной полы стаю птиц, изумруд, полотно золотое?
О, внутри, где их нет, они лучше.
Когда их не ждут, они лучше, чем мир.
***
Кто просит - однажды получит.
Кто просит прощенья -
однажды будет прощен. Кто от стыда не поднимет лица -
тот любимее всех. Сердце ему обнимает лишенье,
как после долгой разлуки жениха обнимают или отца.
(Ольга Седакова) |
|
| IP |
|
Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
| отправлено: 13-04-2011 18:12:14 | +3 (кто[3]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Осип Мандельштам
***
Образ Твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
"Господи!"- сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади.
|
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 14-04-2011 01:49:30 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
ИСХОД
— Лучше свиное мясо в котлах изгнанья,
саек египетских мякиш, сироп неволи,
чем ненадежный дар Твоего призванья,
жареный воздух пустыни, кристаллы соли!
Лучше пахучая снедь от рук фараона,
сытость, склоняющая ко сну, беспамятства морок.”
...Это израильтян Моисей ведет из полона
и десять, и двадцать лет, и тридцать восемь, и сорок.
— Лучше на площадях выставлять фигуры
египетских полубогов, мрамора не жалея,
каменными цветами украшать фронтоны, бордюры,
укладывать вождей в мавзолеи,
чем — неизвестности воздух, сгущающийся, как творог:
страх наступает на пятки, прокрадывается измена...
Это израильтян Моисей выводит из плена
и десять, и двадцать лет, и тридцать восемь, и сорок.
— Пусть притеснители наши потоплены — перебиты,
пусть накормить обещает нас не земля, а небо,
но лучше уж строить дамбы и пирамиды,
рыть канавы, каналы — за ломоть верного хлеба!
Лучше под крепкой мышцей жизнь раба на чужбине,
ибо не страшен тогда свой внутренний ворог...
Это израильтян Моисей держит в пустыне
и десять, и двадцать лет, и тридцать восемь, и сорок
(Олеся Николаева) |
|
| IP |
|
Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
| отправлено: 14-04-2011 14:55:13 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
To Mysth
о! по ассоциации вспоминаются ещё стихи:
Архиепископ Иоанн (Шаховской)
Cинай
Где синеет Галилея,
Светит миру белой раной,
Как озерная лилея,
Кроткий Ангел гор Ливана.
А над миром смерть струится,
Раскаленный дух пустыни,
Черной кровью в далях стынет,
Убивает в небе птицу.
Моисей идет, бледнея,
Никого не узнавая,
Где арабы, где евреи,
Не понять в песках Синая.
У песков его предгорных
Продают в Египет брата,
И телец пасется черный,
Опоенный черным златом.
Все народы мира — дети,
Смерть играет с ними в скалах,
И идет на них оскалом
Двадцать первое столетье.
Не оливам, а кумирам
Люди власть земную дали.
И все громче звук над миром
Разбиваемых скрижалей.
Беззащитность
Всё связано порукою земной -
За зверем ночь, простор за белой птицей;
Но кто укроется за белизной,
За ангела кто может заступиться?
Нет беззащитней в мире, чем они,
Нет утаенней их в холодном мире.
Пред ними надо зажигать огни,
Их надо петь на самой громкой лире.
И говорить, что ангелы всегда,
Спасая смертных, падают в пучину.
Они идут с волхвами, как звезда,
Хранят рожденье, пестуют кончину...
Но сколько оскорблений, сколько слов
Мир говорит об ангелах впустую -
"Всё существует, средь земных основ,
И только ангелы не существуют!"
Хранитель ангел, если, и любя,
Твой шёпот я поранил невниманьем,
Прости меня. Я знаю, что тебя
Увидят все в час позднего свиданья.
Когда наступят сумерки земли
И свяжутся навек пустые речи,
Все ангелы придут, как корабли,
Последней беззащитности навстречу. |
| Сообщение изменено Yulisska от 2011-04-14 15:01:11 |
|
| IP |
|
meybe 07
Участник
|
| отправлено: 15-04-2011 23:34:59 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
To Yulisska
Ах, хорошо пишет вл.Иоанн!
Вспомнил другого владыку, написавшего, правда, всего одно стихотворение (ну, может, не одно, но других, если были, не публиковал). Зато какое! Написал его в ответ на "Дар напрасный", и получилось у него, на мой вкус, лучше, чем у Пушкина! Не могли бы выложить? |
|
| IP |
|
свящ. Антоний
Модератор
|
| отправлено: 15-04-2011 23:40:21 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
То Yulisska. Вы не обидитесь? 
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана,
Не без воли Бога тайной
И на казнь осуждена.
Сам я своенравной властью
Зло из темных бездн воззвал,
Сам наполнил душу страстью,
Ум сомненьем взволновал.
Вспомнись мне, забвенный мною!
Просияй сквозь сумрак дум —
И созиждется Тобою
Сердце чисто, светел ум!
свт. Филарет, митр. Московский (Дроздов) |
| Сообщение изменено свящ. Антоний от 2011-04-15 23:41:53 |
|
| IP |
|
meybe 07
Участник
|
| отправлено: 16-04-2011 11:03:49 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
To свящ. Антоний
Благодарю Вас, батюшка.
Как выразительно по интонации "Сам" в начале стиха! Помимо прочих достоинств, было таки у свт.Филарета чувство слова. |
|
| IP |
|
Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 17-04-2011 23:25:05 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
СМЕРТЬ АЛЕКСИЯ РИМСКОГО УГОДНИКА
Ты сад, ты сад патрицианский,
ты мрамор, к сердцу привитой,
шумишь над снящейся водой,
над юностью медитерранской,
делясь последней красотой
с усыновленным сиротой.
И лепестки себя кидают,
и распускается вода,
и так колонны расцветают,
что сердце бьется от стыда.
И человек ли угадает,
зачем насажен этот сад,
зачем нас в горе покидают
и в радости зовут назад
и - попрощайтесь! - говорят,
и снова прошлым окружают.
И вот окно выходит в сад.
Как в слабоумном отраженье,
он узнает свой новый взгляд
в его стесненье и стяженье.
Волокна верят и болят:
- Неужто Бог идет, как яд? -
Идет, как яд идет в крови,
и, безопасный иноверцу,
Он только слышащее сердце
рвет, словно письмо любви.
И сердце просит:
- Разорви! -
я слышу хищное сниженье
другой столицы. Перед той
ты - сдержанное униженье,
предместье юности второй,
семейный плач, наемный вой. -
Он здесь уже. Семья больная
со светом требует меня.
Я выйду, глаз не поднимая
и шага не переменя.
И если время утешает,
то примет вас, как слезный плат,
как со свечи нагар снимают,
как в окна ласточки летят,
как я иду в глаза из глаз
уже в слезах воспоминанья,
я, голос, поднятый за вас,
и принятое-подаянье.
(Ольга Седакова) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 18-04-2011 22:33:59 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
II. ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА
1
Иди, канцона, как тебе велят,
как в старину, когда еще умели,
одним поступком достигая цели,
ступить - и лечь.
И лечь к купели у Овечьих Врат
к родному бесноватому народу,
чтоб ангела, смущающего воду,
уже упавшим сердцем подстеречь.
И если впрямь нам вручена свобода -
ступай туда, где нечего беречь.
Мне часто снится этот шаг и путь,
как вещь, какую в детстве кто-нибудь
нам показал и вышел. И она
не названа, но кровью быть должна,
и с нею жить, и с ней держать ответ.
И путь смущенья и уничтоженья,
который, может быть, и я пройду,
но ты пройди, канцона. Если ж нет
в тебе терпенья - нет и нам прощенья,
и мы лепечем, как дитя в бреду,
и променяли хлеб на лебеду.
2
Да, как дитя, когда оно горит
в жару предновогодней скарлатины,
и будущего узкие картины
летят, как полоумный серпантин,
и в нем старуха. Шаркает, свистит,
внимательней, чем Гауф нас пугает,
глядит в котел и корень разгребает
и говорит при том: один, один...
Один ты, дух мой. Друг мой, прикипает
все варево для горьких именин.
Ты надо мной стоишь, как над котлом
с клубами легких, колотым стеклом
и кожицей лягушечьей внутри,
и говоришь: Вставай или умри! -
но лучше встань. Узнаешь по пути
что станет из рассыпанного звона
и почему он гибели искал.
Украдкой, раздвигая конфетти.
пойдем домой. Иди, моя канцона,
как кажется больному, что он встал,
и вот идет, хотя кругом - кристалл.
3
Идет, идет. Репей, болиголов,
трехлетняя крещенская крапива -
таким, как мы, такими, справедливо,
знакомые откроются луга
в сердцебиенье. Из твоих следов
по-птичьи пьет обогнанное нами -
и человеческими голосами,
напившись, делается. И тогда:
- Ты видишь, хлеб твой ест тебя, как пламя.
Как мы, ты не вернешься никуда.
Ты будешь с нами в спрятанном лесу.
Мы те, кого сморгнули, как слезу.
И наша смерть понравится тебе,
как старый ларчик в дорогой резьбе...
Но флагеллант, когда последний кнут
он истрепал - последними глазами
он мысленный занес бы за плечом.
Так ты, моя канцона, встань. И тут
дорога будет вобрана зрачками
и выпрямится островерхий дом.
И кто нам говорил, что мы умрем?
4
И блудный сын проснулся у крыльца,
где лег вчера, не зная, как признаться,
что он еще не умер. Домочадцы
толпятся в сердце, в окнах, на крыльце!
Но кто, как сердце, около отца
к нему выходит? - и перед собою
он падает, как зеркало кривое,
и трогает морщины на лице:
не я ли жил, не я ли был водою
и сам себя отобразил в конце...
И милует, и гладит колыбель.
И кажется, и движется купель:
- Где б ни был ты - ты был, как луч в луче,
в горячем плаче на моем плече.
Так встань и слушай и скажи за мной:
Да, верю я, и знаю, и владею,
как кровь живая, замкнутым путем
горячей тьмы, где, плача над собою,
звуча: - Я предварю вас в Галилее! -
мы, как слепцы последние, идем -
как зренье, сделанное веществом.
5
Прощай, канцона. Гордому уму
не попадайся, чтоб не различили
худых одежд, нечесанных волос.
А друга встретишь - поклонись ему,
как Бог судил, как люди научили,
как сердце разломилось и срослось.
И поклонись, и выпрямись без слез.
(Ольга Седакова) |
|
| IP |
|
Божий одуванчик
Участник
Жизнь человека - это путь к Богу
|
| отправлено: 24-04-2011 15:38:18 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
На Страстной Неделе
Жених в полуночи грядет!
Но где же раб Его блаженный,
Кого Он бдящего найдет,
И кто с лампадою возженной
На брачный пир войдет за Ним?
В ком света тьма не поглотила?
О, да исправится, как дым
Благоуханного кадила,
Моя молитва пред Тобой!
Я с безутешною тоской
В слезах взираю издалека
И своего не смею ока
Возвесть к чертогу Твоему.
Где одеяние возьму?
О, Боже, просвети одежду
Души истерзанной моей,
Дай на спасенье мне надежду
Во дни святых Твоих Страстей!
Услышь, Господь, мои моленья
И тайной вечери Твоей,
И всечестного омовенья
Прими причастника меня!
Врагам не выдам тайны я,
Воспомянуть не дам Иуду
Тебе в лобзании моем,
Но за разбойником я буду
Перед Святым Твоим крестом
Взывать коленопреклоненный:
О, помяни, Творец вселенной,
Меня во царствии Твоем!
Страстная Среда 1887, Мраморный дворец
К. Р. |
|
| IP |
|
Божий одуванчик
Участник
Жизнь человека - это путь к Богу
|
| отправлено: 24-04-2011 15:39:05 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Хвалите Господа с небес
И пойте непрестанно:
Исполнен мир Его чудес
И славой несказанной.
Хвалите сонм бесплотных сил
И ангельские лики:
Из мрака скорбного могил
Свет воссиял великий.
Хвалите Господа с небес,
Холмы, утесы, горы!
Осанна! Смерти страх исчез,
Светлеют наши взоры.
Хвалите Бога, моря даль
И океан безбрежный!
Да смолкнут вякая печаль
И ропот безнадежный!
Хвалите Господа с небес
И славьте, человеки!
Воскрес Христос! Христос воскрес!
И смерть попрал навеки!
К. Р. |
|
| IP |
|
BBC
Модератор
нашего двора
|
| отправлено: 24-04-2011 19:07:55 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Журчат ручьи, встречая светлый Праздник.
И щебет птиц и колокольный звон.
Христос Воскрес!
Восстал от гроба Он!
От неба до земли
И снова до Небес
Всем радостная весть -
Воистину Воскрес! |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 30-04-2011 01:27:52 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Озирая котел, в котором ты сам не варишься, презирая клятвы, которые мы даем, — не тверди мне, агностик, что ты во всем сомневаешься. Или нет, тверди — добавляя: "во всем твоем". Ибо есть твое — вопреки утвержденью строгому, что любая вера тобою остранена. Есть твое, и мне даже страшно глядеть в ту сторону — до того скупа и безводна та сторона. Где уж мне до упорства черствого, каменистого, хоть надень я мундир и ремнями перетянись. Есть твое, и в него ты веришь настолько истово, что любой аскет пред тобою релятивист. Ход туда мне закрыт. Дрожа, наблюдаю издали: кабала словес, ползучая каббала, лабиринты, пески, а меж ними такие идолы, что игрушками кажутся все мои купола.
Не тверди, обнимаясь с тартусцами и с венцами, рассыпая мелкие искры, как метеор, — что с таких, как я, начинаются все Освенцимы, ибо всякая твердая вера — уже террор. Как я знаю всю твою зыбкость, перетекание, разрушенье границ — соблазн его так влекущ! Есть твоя вертикаль, и она еще вертикальнее, но скрывает ее туман, оплетает плющ. Я боюсь плюща — хоть растенье, в общем, красивейшее. Так узорчат лист, так слаба курчавая плеть — но за слабостью этой темнеет такая силища, что и дубу, и грабу опасно туда смотреть.
Но хоть все пески, всю пустыню словами вымости, завали цветами, чей многоцветен пир, — не тверди, не пой мне о щедрой твоей терпимости и о том, как в сравнении с нею я нетерпим! О, ты терпишь всех, как большая белая бестия — унтерменша в коросте, прикованного к ярму. Я терплю этот мир иначе — как терпят бедствие. Извини, что я иногда нетерпим к нему.
Я не все говорю, не всему раздаю названия, вообще не стремлюсь заглядывать за края — ибо есть зазор спасительного незнания, что тебе и мне оставляет вера моя. В небесах случаются краски, которых в мире нет, — немучительная любовь и нестыдный стыд. Твой пустынный Бог никогда меня не помилует — мой цветущий тебя простит и меня простит.
(Д.Быков) |
|
| IP |
|
meybe 07
Участник
|
| отправлено: 30-04-2011 16:59:56 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
цитата:
Есть твое, и в него ты веришь настолько истово, что любой аскет пред тобою релятивист.
Безотносительно к поэтическим достоинства опуса, он внятно обрисовывает отличие веры от мифа. |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 04-05-2011 22:39:15 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Арсений Тарковский
И это снилось мне, и это снится мне,
И это мне еще когда-нибудь приснится,
И повторится все, и все довоплотится,
И вам приснится все, что видел я во сне.
Там, в стороне от нас, от мира в стороне
Волна идет вослед волне о берег биться,
А на волне звезда, и человек, и птица,
И явь, и сны, и смерть – волна вослед волне.
Не надо мне числа: я был, и есмь, и буду,
Жизнь – чудо из чудес, и на колени Чуду
Один, как сирота, я сам себя кладу,
Один, среди зеркал – в ограде отражений
Морей и городов, лучащихся в чаду.
И мать в слезах берет ребенка на колени.
|
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 13-05-2011 21:36:46 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Всё - Лицо: лицо - Лицо,
Пыль - Лицо, слова - Лицо,
Всё - Лицо. Его. Творца.
Только сам Он без Лица.
(Леонид Аронзон) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 23-05-2011 22:51:30 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
АПОЛОГИЯ
Что твердишь ты уныло: нет выхода...
Много есть входов!
Есть у Господа много персидских ковров-самолетов.
У Него и на бесах иные летают святые.
И горят в темноте кипарисы, как свечи витые.
О, всегда я дивилась искусствам изысканным этим,
дерзновенным художествам – птицам, растениям, детям.
И мне нравились их имена – аспарагус и страус,
завитки насекомых – вся нотная грамота пауз.
Над лугами летают поющие альт и валторна,
и ничто не случайно у них, и ничто не повторно!
Разве зебра не сбавила б спеси дурной с авангарда?
Что, верблюда бы он переплюнул? Побил леопарда?
Носорога б затмил? Или радугу б взял из кармана?
Иль придумал бы что-то покруче, чем зад павиана?
Чем глаза крокодила? Чем хохот гиены зеленой?
Или чрево кита с беглецом драгоценным Ионой?
Что б придумал новее пустыни, ходящей волнами?
Иль цветущей саванны?
Могучей реки с рукавами?
Огнегривой цунами – над мачтами гордых фрегатов?
Осьминогов жемчужных? Литых электрических скатов?..
Что новее монаха-отшельника в рубище строгом?
Он на льве возит воду, сердечно беседует с Богом.
И, как спелую смокву в горсти, как подбитую птицу,
обозреть может землю, пройти через стены в темницу,
нашептать рыбарям, чтобы риф огибали левее,
исцелить паралитика – что ж мы видали новее?
Потому что здесь все не напрасно и все однократно:
если выхода нет, пусть никто не вернется обратно!
Но войти можно всюду – нагрянуть ночною грозою,
сесть на шею сверчку незаметно, влететь стрекозою,
нагуляться с метелью, озябшими топать ногами,
на огонь заглядеться, на многоочитое пламя:
как гудит оно в трубах, как ветер бунтует, рыдая...
...И окажешься там, где свободна душа молодая!
(Олеся Николаева) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 16-06-2011 01:01:25 | +2 (кто[2]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
ЮРИЙ АРАБОВ
В любой стране, где исповедуют Христа, - протестантская ли это страна, католическая или православная - я чувствую себя своим и совершенно чужим в странах, где Христа нет…
ПОПЫТКА ЖИЗНИ
Зиму прожили, как могли.
А весной куличи пекли,
пели в церкви: «Христос воскресе!..»
Целовали резной киот,
ощущая смолы налёт.
Город делался тесен.
Но я чувствовал иногда
чью-то тень, как весной вода
отражает на стены блики.
Я не думал, кто за спиной,
или тень, или кто другой
медноликий.
И весною, покинув кров
городища, мы вышли вновь
на пустырь из травы и веток.
И узнали мы, что и как,
кто-то жив, у кого-то рак…
Баба Зина? Ну да, у этой…
…Мы нашли её, где всегда,
у ручья, и её беда
не видна была в ярком свете.
И сказала она, крестясь:
«Я молилась зимой за вас…»
Я молчал и не мог ответить.
Слово за слово… Через миг
Мы простились. Пернатый мир
просыпался в лесу сосновом.
И я понял, - в студёный мрак
я ведь чувствовал, но не рак,
а её полевое слово.
Так и создано всё вокруг, -
враг, он рядом, но тайный друг
бережёт твою кровь и жилы.
И всегда в безнадёжный час
кто-то молится здесь за нас
неизвестный. И этим живы.
|
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 25-07-2011 01:21:49 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
ГРОБНИЦА РАХИЛИ
«И умерла, и схоронил Иаков
Ее в пути...» И на гробнице нет
Ни имени, ни надписей, ни знаков.
Ночной порой в ней светит слабый свет,
И купол гроба, выбеленный мелом,
Таинственною бледностью одет,
Я приближаюсь в сумраке несмело
И с трепетом целую мел и пыль
На этом камне выпуклом и белом...
Сладчайшее из слов земных! Рахиль!
(Иван Бунин) |
|
| IP |
|
lb
Модератор
licq:3079
|
| отправлено: 11-11-2011 11:07:43 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Чёрный Ангел
(Андрей Добрый)
Прочитай мою душу, как книгу забытых времён.
Я не помню ни дат, ни молитв, ни икон, ни имён.
Раздели пополам моё сердце пречистым ножом,
Дай понять в сотый раз, как ничтожен я, слеп и смешон!
Белый мой ангел, лети -
Перекрести!
Чёрный мой ангел, прости
И отпусти.
Белый мой ангел, вперёд -
На восход.
Чёрный мой ангел
Вновь за собой зовёт,
В черную ночь ведет.
Успокойся, родная, игра же не стоила свеч.
Голова, так смешно кувыркаясь, покатится с плеч.
Белым саваном снег укрывает кресты куполов-
Посмотри, как светло там за гранью!.. Безумно светло!
Белый мой ангел, лети -
Перекрести!
Чёрный мой ангел, прости
И отпусти.
Белый мой ангел, вперёд -
На восход.
Чёрный мой ангел
Вновь за собой зовёт,
В черную ночь ведет.
(скачать и слушать эту песню) |
|
| IP |
|
lb
Модератор
licq:3079
|
| отправлено: 19-01-2012 09:40:43 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Сонет 69
О веле великий собор во Смоленске:
И пенье прозрачное льётся с хоров,
В кадильном дыму, стеариновом треске
Молитву читает седой богослов.
Из мрака выходят иконы и фрески –
Ожившие тени земных праотцев.
Восходит алтарь золотой в поднебесье –
Нисходит на грешников мир и любовь.
И словно замедлилось века движенье:
Как ниточка чувствуешь кровь плащаниц
И звуком вплетаешься в тихое пенье.
Пред иконостасом я падаю ниц,
Не видя ни глаз отрешённых, ни лиц,
Очищенных душ неземное свеченье.
(Ю.Богданов, журнал "ВЕЛИКОРОССЪ" №2(2) 2011) |
|
| IP |
|
Атех
Участник
Ловцы снов
licq:9052
|
| отправлено: 22-01-2012 16:50:53 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Это стихотворение уже было выложено в КиНе, но оно сюда очень подходит.
Метафраст
Все то, что недописано судьбой,
Молитвой, плотью, творчеством, дорогой,
Однажды посмеется над тобой
И подведет итог настолько строгий,
Что дрогнет закосневшая душа,
Не в силах с обреченностью смириться,
И – взмолится Христу, едва дыша:
- Чувств просвети простую пятерицу!
И мнози позовут твой дух во тьму,
И неции укажут тропку к свету –
А ты замрешь, не в силах ни тому,
Ни этому последовать завету.
И на краю никчемности чудес
Узреешь в страхе, вставши на котурны:
Господень ангел и невемый бес
Твой путь и жребий достают из урны.
И высока и осияна высь,
И все земное тщетно и ничтожно,
И ты взыскуешь верить и спастись –
Но человеку это невозможно.
(А.М. Голов) |
|
| IP |
|
Атех
Участник
Ловцы снов
licq:9052
|
| отправлено: 15-02-2012 14:07:54 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
«Сретение» Бродского.
Анне Ахматовой
Когда она в церковь впервые внесла
дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке храма.
Тот храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал младенцу; но он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему,
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил: "Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
дитя: он -- Твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в нем." -- Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена,
Мария молчала. "Слова-то какие..."
И старец сказал, повернувшись к Марии:
"В лежащем сейчас на раменах твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть его будет, твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око".
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значеньи и в теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шел молча по этому храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковски тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
"На мой сугубо частный вкус духовные интуиции сомневающего и нецерковного Бродского точнее и небеснее, чем регулярная самоуверенная благочестивость иного внтутрицерковного человека". ( Священник Димитрий Свердлов)
http://ot-razhenie.livejournal.com/5729.html
|
| Сообщение изменено Атех от 2012-02-15 14:09:20 |
|
| IP |
|
Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
| отправлено: 15-02-2012 16:36:20 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Семён Липкин
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗ ЕГИПТА
Гладит бога, просит, чтоб окрепла,
Женщина, болящая проказой,
Но поймет ли, что такое лепра,
Этот идол, крупный и безглазый?
Воздух пахнет знойно, пыльно, пряно,
Горяча земля и нелюдима,
И смеются люди каравана,
По всему видать, — из Мицраима.
Только мальчик в стираном хитоне
Слез с верблюда на песок сожженный,
И его прохладные ладони
Ласково коснулись прокаженной.
Он сказал: «Не камню истукана —
Это Мне слова ее молений».
И пред Богом люди каравана
Радостно упали на колени.
1969
|
|
| IP |
|
Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
| отправлено: 15-02-2012 16:45:25 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Семён Липкин
ИМЕНА
Жестокого неба достигли сады,
И звезды горели в листве, как плоды.
Баюкая Еву, дивился Адам
Земным, незнакомым, невзрачным садам.
Когда же на небе плоды отцвели
И Ева увидела утро земли,
Узнал он, что заспаны щеки ее,
Что морщится лоб невысокий ее,
Улыбка вины умягчила уста,
Коса золотая не очень густа,
Не так уже круглая шея нежна,
И мужу милей показалась жена.
А мальчики тоже проснулись в тени.
Родительский рост перегнали они.
Проснулись, умылись водой ключевой,
Той горней и дольней водой кочевой,
Смеясь, восхищались, что влага свежа,
Умчались, друг друга за плечи держа.
Адам растянулся в душистой траве.
Творилась работа в его голове.
А Ева у ивы над быстрым ключом
Стояла, мечтала бог знает о чем.
Работа была для Адама трудна:
Явленьям и тварям давал имена.
Сквозь темные листья просеялся день.
Подумал Адам и сказал: — Это тень.
Услышал он леса воинственный гнев.
Подумал Адам и сказал: — Это лев.
Не глядя, глядела жена в небосклон.
Подумал Адам и сказал: — Это сон.
Стал звучным и трепетным голос ветвей.
Подумал Адам и сказал: — Соловей.
Незримой стопой придавилась вода, —
И ветер был назван впервые тогда.
А братьев дорога все дальше вела.
Вот место, где буря недавно была.
Расколотый камень пред ними возник,
Под камнем томился безгласный тростник.
Но скважину Авель продул в тростнике,
И тот на печальном запел языке,
А Каин из камня топор смастерил,
О камень его лезвие заострил.
Мы братьев покинем, к Адаму пойдем.
Он занят все тем же тяжелым трудом.
— Зачем это нужно, — вздыхает жена, —
Явленьям и тварям давать имена?
Мне страшно, когда именуют предмет!
Адам ничего не промолвил в ответ:
Он важно за солнечным шаром следил.
И шар за вершины дерев заходил,
Краснея, как кровь, пламенея, как жар,
Как будто вобрал в себя солнечный шар
Все красное мира, всю ярость земли, —
И скрылся. И, медленно, зрея вдали,
Всеобщая ночь приближалась к садам.
«Вот смерть», — не сказал, а подумал Адам
И только подумал, едва произнес,
Над Авелем Каин топор свой занес.
1943
|
| Сообщение изменено Yulisska от 2012-02-15 16:45:46 |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 15-02-2012 23:39:05 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
To Атех
"Сретение" - одно из любимейших моих стихотворений, заключающих, на мой взгляд, богословскую суть праздника в небесных звуках и иконографических образах. |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 15-02-2012 23:40:11 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Очень хорошая статья по этому поводу:
Икона в звуке. О стихотворении Иосифа Бродского “Сретенье”
“Поэт “милостью Божьей” имеет власть превращать
воду человеческих слов в вино, а это вино обращать в
кровь Слова. Таково высшее назначение поэзии, ее смысл
евхаристический. Поэзия есть возвращение человека к
началу вещей.”
(архиеп.Иоанн Шаховской. О поэзии)
Поэзия, как особое слово, слово, вырванное из обыденности речи, всегда было основным средством выражения религиозных переживаний человека, переживаний, тоже вырывающих самого человека из обыденности жизни. Поэзия - иное слово говорит о иной жизни. Вроде теми же словами, теми же образами, что и проза, но сам строй поэтического произведения уже настраивает читателя на восприятие чего то необычного, чего то, что выпадает из ежедневной реальности. Если говорить не о неудачах поэзии, а о ее вершинах, то это почти всегда будут яркие произведения, выражающие непреходящие истины в необычной, вызывающей восхищение и удивление форме. Удивление - то, что вызывает подлинная поэзия и, собственно, то, что рождает ее к жизни. Удивление мыслью, удивление жизнью, удивление словом. “Поэт смотрит внутрь жизни, всматривается и в себя в детском, радостном удивлении. Подлинное религиозное сознание начинается с удивления.”[1] Это радостное удивление рождается от иного взгляда на мир, и в этом проявляется и внешнее отличие поэзии: те же слова, но в ином порядке, тот же мир, но по иному рассмотрен. Забегая вперед, отметим в этом родственность поэзии и иконы - зримого выражения этого иного взгляда. Все это говорит о созвучности поэзии для духовных исканий человека, исканий иного мира, отголосков этого иного мира в мире этом. Слова поэта, понятные, но необычные, более всего приспособлены для передачи духовной реальности, которая тоже может быть нами отчасти понята, но сама по себе совершенно необычна, невместима этим миром. “Поэзия это не “лучшие слова в лучшем порядке”, это - высшая форма языка... Кажущиеся наиболее искусственными формы организации поэтической речи - терции, секстины, децимы и т.п. - на самом деле всего лишь естественная многократная, со всеми подробностями, разработка воспоследовавшего за начальным Словом эха.”[2]
Не случайно поэзия и молитва вещи почти неразрывные. Ветхозаветные псалмы, раннехристианские гимны все это написано, большей частью, в поэтической форме. Впрочем, это было естественно и само собой разумеющимся для человека библейского сознания, как проявления единого культа. По мере роста секуляризма происходит отпадение от культа - единого проявления творческого порыва человека к Творцу. И, как результат отдаления собственно творчества от культа, закономерно появление культуры как сферы приложение человеческих творческих усилий. И уже от оторвавшейся от молитвы и богослужения поэзии, как самостоятельной области проявления человеческого творчества, слышится порой стремление вернуться к разговору о подлинно религиозных вещах. Так, наиболее известно в этом плане поэтическое переложение А.С.Пушкиным великопостной молитвы Ефрема Сирина. Религиозные мотивы вообще сильны у всех значительных русских поэтов, не исключая и современных. И вполне естественно было бы их ожидать у Иосифа Бродского - являющего собой самое значительное событие русской поэзии конца 20-го века.
Иосиф Александрович Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде, где и прожил всю жизнь до вынужденного отъезда из России, который произошел в июне 1972 года. Отъезд этот стал естественным развитием отношений Иосифа Бродского с тогдашними властями, отправившими поэта в ссылку на пять лет за “тунеядство”. Произошло это событие в марте 1964 года. Хлопоты известных писателей привели к тому, что определенные судом пять лет ссылки обернулись полуторагодовым пребыванием в деревне Норенской Архангельской области. “Иосиф Бродский принадлежал к кружку молодых поэтов, в который входили А.Найман, Е.Рейн, Д.Бобышев. Их начальная поэтическая пора была озарена дружбой с Анной Ахматовой, называвшей их общество “волшебным хором”.[3] “С 1972 года поэт жил в США. В 1973 году здесь вышел первый сборник его стихов в переводе на английский язык. Впоследствии многие свои произведения Иосиф Бродский создавал на английском. В Соединенных Штатах, помимо стихов, И.Бродский писал пьесы, эссе, прозу литературоведческие статьи. В 1980 году Иосиф Бродский стал гражданином США. В 1981 году он получил премию Макартура, в 1986-м Национальную книжную премию. В 1987 году поэт был удостоен Нобелевской премии в области литературы, став после Альберта Камю самым молодым нобелевским лауреатом в этой области. В 1991 году он назван поэтом-лауреатом - почетное звание, присуждаемое Библиотекой конгресса выдающимся поэтам Америки. Иосиф Бродский преподавал литературу и поэзию в ряде американских университетов и колледжей. В России после эмиграции он ни разу не был. 28 января 1996 года он умер в Нью-Йорке от инфаркта в возрасте 55 лет.”[4]
Глубокая выстраданная религиозность Бродского сквозит во многих его стихотворениях. Духовный взгляд на жизнь и все происходящее вокруг был ему совершенно органичен. Часто он соседствует с грустной иронией по поводу окружающей действительности.
“Так мало нынче в Ленинграде греков
да и вообще - вне Греции - их мало.
По крайней мере, мало для того,
чтоб сохранять сооруженья веры.
....
Сегодня ночью я смотрю в окно
и думаю о том, куда зашли мы?
И от чего мы больше далеки:
от православья или эллинизма?”[5]
Пишет поэт в 1966 году, когда была разрушена Греческая Церковь в Ленинграде и на ее месте выстроен концертный зал. Подобные слова в то время были настоящим подвигом веры. Впрочем, для Бродского характерна честность до конца, беспощадная честность перед собой и людьми, которая помогла ему выстоять в гонении, ни на йоту не отступив от своих убеждений. Его показания в суде самый яркий тому пример и еще одно подтверждение неложности Евангельских обетований: “И поведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам что сказать. Ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас.” (Мф. 10:18-20.). Вот стенографическая запись позорного процесса над поэтом, сделанная журналистом Фридой Абрамовной Вигдоровой:
“Судья: А вообще какая ваша специальность?
Бродский: Поэт. Поэт-переводчик.
Судья: А кто признал, что вы поэт? Кто причислил к поэтам?
Бродский: Никто. (без вызова). А кто причислил меня к роду человеческому?
Судья: А Вы учились этому?
Бродский: Чему?
Судья: Чтобы быть поэтом? Не пытались кончить ВУЗ, где готовят... где учат...
Бродский: Я не думал... Я не думал, что это дается образованием.
Судья: А чем же?
Бродский: Я думаю, это (растерянно)... от Бога...”[6]
Показательно поведение его на суде и нелепое положение в которое судьи невольно ставили сами себя ( кто Вас причислил к поэтам). А со стороны поэта прозвучало даже, если можно так сказать, свидетельство своей веры (от Бога). Так в критические моменты жизни люди оказываются действительно тем, кто они есть, и это становится очевидно всем, маски сбрасываются.
Мировоззренческая ориентация Бродского совершенно определенно христианская, и хотя после его смерти открылось нетронутое поле для литературной критики - куда, в какую литературную ячейку определить ушедшего поэта, и, разумеется, раздаются самые разноречивые мнения, этот разброс скорее отражает его сложность и глубину, а не его религиозную неопределенность.
“Интерпретация поэзии Бродского как христианской в своей основе, наиболее последовательно проведенная в статье Я.Гордина “Странник”, не вполне соответствует смыслу текстов поэта. Показателен “разброс мнений” исследователей-авторов статей в книге “Иосиф Бродский: размером подлинника” (Таллинн,1990) при характеристике религиозных истоков поэзии Бродского - от признания его христианского начала (И.Ефимов. “Крысолов из Петербурга. Христианская культура в поэзии Бродского”) до определения ее как “внехристианской, языческой” (Андрей Арьев. “Из Рима в Рим.”) [7]
Можно сказать наоборот, религиозность поэзии Бродского потому не улавливается некоторыми критиками, что она непривычна своей глубиной. Поэт не передает полученные истины, а пытается их пережить, пропустить через себя каждое написанное слово, и поэтому отсутствие знакомых шаблонных формулировок может кому то показаться обладающим не христианским, а даже языческим мировоззрением. На самом деле в его стихах видится не игра словами и аллегориями, когда он говорит о вечных истинах, а прожитый религиозный опыт. Опыт ощущения трагического состояния этого мира. “Тут не было установки на иносказание, а был странный и трудный дар чувствовать мир как целое: всю его протяженность, всю прелесть, всю тяжесть, весь его - преломленный в человеке - трагизм.”[8]
Религиозность поэта сказывается и в том, что даже по форме его стихотворения тяготеют, может быть неосознанно, к форме оды, более близкой традиционной церковной гимнографии, чем стихи-афоризмы которыми жила поэзия 20-го века. “25-летний Иосиф пришел ко мне, имея законченное представление о русской поэзии. Как и обериутам, ему не мог не импонировать нетронутый пласт поэзии XVIII века - Ломоносов, Тредиаковский, Сумароков. Он любил идею оды, длинного стихотворения, ему нужны были их полнозвучие, громогласность, он сам так писал. Он делал лирическое высказывание на 200-300 строк, и это вызов поэтике XIX - начала XX века, когда культивировалось стихотворение строк на 20-30. И никогда у него не многословие.”[9] И это объяснимо, т.к. многовековой опыт Церкви выражающей истины Откровения наверно не случайно облекается в подобные же формы. И близость к церковной молитве, хотя бы по форме стиха, уже настраивает читателя на определенный, более глубокий уровень восприятия.
В религиозном плане его занимали многие вопросы. И в каждом моменте он никогда не довольствовался готовым решением, а стремился сформулировать свое, выстраданное видение проблемы. Часто его поначалу поверхностные собственные высказывания опровергались его же собственным творческим поиском. Например, “Иосиф говорил, что терпеть не может пересказов евангельских сюжетов в стихах, имея в виду стихи из романа (Пастернака) - ну, и блистательно опроверг это позже собственными стихами.”[10]
Поэтому зачастую его высказывания по тем или иным вопросам, так сказать, напрямую, нельзя воспринимать как действительно его сформировавшееся мнение. Его подлинный взгляд можно скорее узнать из контекста и смысла его стихов. Так, его размышления о Боге иногда довольно необычны: “Язык - начало начал. Если Бог для меня и существует, то это именно язык.”[11] Но размышления на эту тему не в интервью, а в стихах дают совершенно другую картину - суждений тонко чувствующего верующего человека. Афористичность его высказываний по самым важнейшим вопросам христианского мировоззрения как, например, Воскресение, показывает, наверно, не столько его сложившееся мнение, сколько ту постоянную работу духа над вечными вопросами, которая непрестанно шла в нем. “Его (Бродского) занимала проблема Воскресения, дыры, которую он сам рассчитывал проделать в “броне небытия.”[12]
Его позиция христианина приводит к иногда к высказываниям, которые поражают своей точной характеристикой духовного состояния времени и человека:
“ Нынче поклонники оборота
“Религия - опиум для народа”
поняли, что им дана свобода,
дожили до золотого века.
Но в таком реестре (издержки слога)
свобода не выбрать - весьма убога.
Обычно тот, кто плюет на Бога,
плюет сначала на человека.”[13]
Критики до сих пор спорят, к чему более тяготеет поэзия Бродского - к образности или музыкальности. Подлинное положение вещей скорее объединяет обе эти характеристики на уровне, недосягаемом для рационального рассмотрения. Но образность его стихов очевидна, свидетели его творчества говорят даже о процессе написания стихов Бродским схожим с написанием картины. “Никогда на обороте не писал - ему нужно было видеть текст как картину. По картине и правил. Выразительно марал перьевой самопиской, разгонистым почерком. Яростно зачеркивал, заполняя поля, - и мог бутерброд маслом вниз уронить на рукопись совершенно элементарно.”[14]
Не только процесс написания, но и сами его стихи часто воспринимаются чуть ли не зрительными чувствами. “Поэзия Бродского... из всех пяти чувств знает по-настоящему только одно чувство - зрительное”[15]. Критики пишут “о лирике Бродского “видящего”, а не слышащего свои тексты.”[16]
Все это: и религиозный настрой поэзии Бродского, и наглядность, зрительность его стихотворений позволяет говорить о возможности сопоставления его творчества с религиозной живописью, или, если можно даже сказать смелее, с иконой. Такая постановка вопроса может показаться неожиданной, но давайте сравним не внешние характеристики, а внутренние, идейные свойства иконы , ее смысл и способы передачи этого смысла с одной стороны, и, с другой стороны, как эти моменты отражаются в одном из стихотворений Бродского “Сретенье”[17].
Сретенье.
Анне Ахматовой
Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, находились внутри из числа
людей, находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
И старец воспринял Младенца из рук
Марии; и три человека вокруг
Младенца стояли, как зыбкая рама,
в то утро, затеряны в сумраке Храма.
Тот Храм обступал их, как замерший лес.
От взглядов людей и от взоров небес
вершины скрывали, сумев распластаться,
в то утро Марию, пророчицу, старца.
И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
А было поведано старцу сему
о том, что увидит он смертную тьму
не прежде, чем Сына увидит Господня.
Свершилось. И старец промолвил:
“Сегодня,
реченное некогда слово храня,
Ты с миром, Господь, отпускаешь меня,
затем что глаза мои видели это
дитя: Он - Твое продолженье и света
источник для идолов чтящих племен,
и слава Израиля в Нем”. - Симеон
умолкнул. Их всех тишина обступила.
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами Храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах
спуститься.
И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь. Смущена
Мария молчала. “Слова-то какие...”
И старец сказал, повернувшись к Марии:
“В лежащем сейчас на раменах Твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око”.
Он кончил и двинулся к выходу. Вслед
Мария, сутулясь, и тяжестью лет
согбенная Анна безмолвно глядели.
Он шел, уменьшаясь в значенье и теле
для двух этих женщин под сенью колонн.
Почти подгоняем их взглядами, он
шагал по застывшему Храму пустому
к белевшему смутно дверному проему.
И поступь была стариковская тверда.
Лишь голос пророчицы сзади когда
раздался, он шаг придержал свой немного:
но там не его окликали, а Бога
пророчица славить уже начала.
И дверь приближалась. Одежд и чела
уж ветер коснулся, и в уши упрямо
врывался шум жизни за стенами Храма.
Он шел умирать. И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
Март,1972г.
Богословский смысл Сретения - события, описанного в Евангелии от Луки, - это встреча двух Заветов - Ветхого и Нового. Ветхозаветный праведник Симеон принимает на руки Того, Кому посвящены все чаяния и упования народа Завета. Эти упования оправдались, обетование свершилось и человек своими телесными очами видит так долго ожидаемого Спасителя, Творца видимого и невидимого. В более общем понимании событие Сретения или Встречи знаменует собой встречу не только старца Симеона и Спасителя, но и, приложимо к личности каждого человека, - встречу души с Богом. И результат этой встречи - ее тихая, вневременная радость - подводит человека к соприкосновению с самой вечностью, раскрывает ему смысл его смерти, а значит и жизни. Смерть старец Симеон воспринимает не как трагичный обрыв жизни, а как радостное освобождение и переход в жизнь вечную, - а как же может быть иначе, если он, умирая, несет на руках Саму Жизнь.
Носимаго на колеснице херувимстей, и певаемаго в песнех серафимских, носящи на руках Богородица Мариа, неискусобрачно из нея воплощшагося, законодавца, закона исполняюща чин, подаяше рукам старца иереа: живот же носяй, живота прошаше разрешения, глаголя: владыко, ныне отпусти мя возвестити Адаму, яко видех непреложна отроча, Бога превечнаго и Спаса мира. (3-я стихира на стиховне из службы празднику Сретения Господня).[18]
Русский перевод: “Носимого херувимами на колеснице и воспеваемого в песнях серафимов, Законодателя, повинующегося Закону, - Его, неискусобрачно от Нее воплотившегося, Богородица Мария приносит на руках и передает на руки старца-иерея. И (Симеон), неся на руках Жизнь-Христа, просит у Него избавления от (временной земной) жизни, восклицая: “Владыко, ныне отпусти меня возвестить (во аде) Адаму, что я увидел неизменного Младенца: Бога Предвечного и Спасителя мира!” Так раскрывает Церковь значение события Сретения в богослужебных текстах.
Празднуемое событие имеет и свой иконографический устоявшийся тип. “Преднося обеими руками благословляющего Младенца, Она (Божия Матерь) медленно идет к группе лиц, Ее ожидающих: Иосифу и пророчице Анне, с ангелом позади. Симеон, приклоняясь, спешит Ей навстречу, держа в обеих протянутых руках плат для принятия Младенца. Правее храмовый портик с парою горлиц. Все это на фоне аркад, окружающих Храм.”[19] Очень сдержанная композиция. Ничего лишнего, как это и характерно для иконы вообще. Отметим ту же немногословность деталей в стихотворении и более того, совпадение этих деталей: 3-4 фигуры, храм, точнее свод храма, птицы. Как это передано в стихотворной форме:
Лишь эхо тех слов, задевая стропила,
кружилось какое-то время спустя
над их головами, слегка шелестя
под сводами Храма, как некая птица,
что в силах взлететь, но не в силах
спуститься.
Вообще, в иконах описание архитектурных деталей служит передаче смысла вечного, т.е. не столько обозначения ограниченного пространства, сколько обозначение выхода за всякое пространство. “Особую, в некотором смысле, роль играет изображение в иконе архитектуры. Входя в общий строй, она указывает на место, где происходит изображаемое событие: храм, дом, город. Но здание (так же как и пещера в иконах Рождества Христова или Воскресения) никогда не заключает в себе происходящие события, а служит им фоном, так что сцена изображается не ВНУТРИ здания, а ПЕРЕД ним. По самому смыслу иконы действие не замыкается, не ограничивается тем местом, где оно исторически произошло, так же как, будучи явленным во времени, оно не ограничивается тем моментом, когда оно совершилось.”[20]
Насколько эта идея точно передана в стихотворении Бродского. Описание события в последних строфах выходит за пределы храма, но эти пределы не физические границы храма, а границы этого мира. Храм в стихотворении, как и икона оказывается отверстым в вечность:
...И не в уличный гул
он, дверь отворивши руками, шагнул,
но в глухонемые владения смерти.
Он шел по пространству, лишенному тверди,
он слышал, что время утратило звук.
Именно это, вневременность, надмирность изображаемого является главным смыслом иконы и это более всего прочитывается в стихотворении.
Одним из важнейших способов передачи неотмирности изображаемого на иконах является метод так называемой “обратной перспективы”. Он заключается в том , что линии перспективы в противоположность привычному взгляду сходятся не на зрителе, смотрящем на икону, а точка схода этих линий лежит вне зрителя, в или за самой иконой. Т.е. уже не человек смотрит на икону, а икона на человека. “Таково свойство того духовного пространства: чем дальше в нем нечто, тем больше, и чем ближе, - тем меньше. Это обратная перспектива. Усмотрев ее, и притом столь последовательно проведенную, мы начинаем ощущать полную свою несоизмеримость с пространством иконы.”[21] Главное в этом, что икона необычна даже по законам своего геометрического построения, или по своей структуре. Структура же стихотворения “Сретенье” тоже необычна, необычна именно своей “геометрией стиха”. Речь идет о том, как Бродский разрывает привычную связь смысловой и фактической строки:
Когда Она в церковь впервые внесла
Дитя, // находились внутри из числа
людей, // находившихся там постоянно,
Святой Симеон и пророчица Анна.
Это непривычное построение стиха, как и непривычная перспектива иконы, заставляет читателя вдуматься, произвести собственную внутреннюю работу, чтобы правильно понять хотя бы буквальный смысл написанного. То же усилие необходимо приложить и человеку перед иконой, т.е. требуется не пассивное восприятие, как восприятие картинки, а активная работа духа. “Зрительный образ вовсе не дан сознанию как нечто простое, без труда и усилий, но строится, слагается из последовательно подшиваемых друг другу частей, причем каждая из них воспринимается, более или менее, со своей точки зрения. Далее, грань синтетически прибавляется к грани, особым актом психики, и вообще зрительный образ последовательно образуется, но не дается готовым.”[22]
Обратная перспектива иконы просвечивает в стихе также в последней строке:
“Светильник светил, и тропа расширялась.”
Ведь по привычному взгляду уходящая тропа должна выглядеть сужающейся, а здесь наоборот - тропа уходит, но расширяется.
И еще одна фраза, роднящая стих с неевклидовой геометрией иконы:
“Он шел по пространству, лишенному тверди”
Вообще это видение пространства, не столько пространства этого мира, сколько иного, духовного пространства свойственно всей поэзии Бродского. “Бродский сочинял как бы закрыв глаза. Мир, клубившийся в стихотворении, был крайне разряжен; в сущности, это было мнимое пространство, возникшее из отблесков мелодии на сетчатке; пространство звуковой волны, в которой нет-нет мелькнет ярко окрашенная частица.”[23]
Другое, не менее важное для понимания иконы, ее свойство, это способ написания иконы. Икона, в отличие скажем от графики и живописи, пишется “светом”. Т.е. формы предметов, и особенно ликов строятся не путем наложения теней, как в светском искусстве, а путем высветления образа. “Как мы видим, мир в иконе не походит на свой повседневный облик. Все здесь пронизано божественным светом, и поэтому предметы не освещены с той или иной стороны каким либо источником света; они не отбрасывают теней, ибо теней нет в Царствии Божием, где все пронизано светом.”[24] Главный инструмент иконописца не тень, а свет. И свет: то неясный утренний, то как случайный луч и, наконец, свет, исходящий от образа Младенца как некого светильника - наполняет и оформляет стих:
И только на темя случайным лучом
свет падал Младенцу; но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
.....
И образ Младенца с сияньем вокруг
пушистого темени смертной тропою
душа Симеона несла пред собою,
как некий светильник, в ту черную тьму,
в которой дотоле еще никому
дорогу себе озарять не случалось.
Светильник светил, и тропа расширялась.
И, наконец, то что лежит в основе любой иконы, что присутствует в каждом иконописном образе зримо или незримо, что непременно есть на иконе, даже если не изображено - это Крест. Крест Христов, стоящий в центре Библии, мира, каждой души. “В иконописи предвкушение грядущего страдания, которое связывается с самим явлением в мир Предвечного Младенца, изображается в образе, весьма глубоком и значительном, Симеона Богоприимца. Поверхностное, житейское понимание христианского откровения видит в его возгласе “ныне отпущаеши!” только беспредельную радость человека, увидевшего близость спасения. Но иконописец, действительно принявший Христа в душу, смотрит глубже: он чувствует, как выстрадана та радость о спасении, которая совпадает с радостью человека о близости его земного конца. Он ощущает ту глубину скорби, которая заставляет принимать этот конец как избавление. И он понимает, что в устах Симеона “ныне отпущаеши” есть разрешение той бездонной глубины страдания, которая звучит в пророческих словах Богоприимца к Богомотери: “И тебе самой оружие пройдет душу”. Это - Симеон, провидящий Крест... Эта скорбь - то самое горение ко Кресту, которая зажигает сердца, и тем самым готовит их к принятию солнечного откровения.”[25]
Крест же является и фактическим и смысловым центром стихотворения: композиция стиха уравновешена, как и все в иконе, и в середине, в сердцевине стиха - пророчество старца о Голгофских страданиях:
“В лежащем сейчас на раменах Твоих
паденье одних, возвышенье других,
предмет пререканий и повод к раздорам.
И тем же оружьем, Мария, которым
терзаема плоть Его будет, Твоя
душа будет ранена. Рана сия
даст видеть Тебе, что сокрыто глубоко
в сердцах человеков, как некое око”.
Все в стихотворении направлено к этому и исходит из этого. Начинается тем, что Мария Младенца внесла в храм, движение к, заканчивается - старец уходит и несет образ Младенца перед собой, движение от. А между этими событиями - пророчество о искупительном Кресте. Младенец приходит в мир, совершается искупление и Симеон уходит уже искупленный Им. Таким образом, богословский смысл любой иконы, тайна Спасения, является центральным моментом и данного стихотворения.
Даже в деталях, на которых останавливается внимание, как бы невольно, стихотворение следует правилам иконописи. Имеется в виду особое значение, которое придается в иконе не только ликам, но и рукам изображаемых персонажей. “Лик в иконе - самое главное. В практике иконописания стадии работы так и разделяются на “личное” и “доличное”... “Доличное” и “личное” это разные ступени бытия... Но “личное” - это не только лик и глаза. Но также и руки. Ибо о личности человека руки говорят многое.”[26] В стихотворении же руки Марии и руки старца высвечены вниманием поэта, а за ним и мы видим эти святые руки, освященные тем, что они держали Святаго Святых:
И старец воспринял Младенца из рук
Марии...
...но Он ни о чем
не ведал еще и посапывал сонно,
покоясь на крепких руках Симеона.
Еще одна деталь, или скорее свойство иконописных образов, - это характер их движения. “Естественно, что внутренний строй человека, изображенного на иконе, отражается и в его движениях: святые не жестикулируют - они предстоят Богу, священнодействуют, и каждое их движение и само положение их тела носит характер сакраментальный, иератический.”[27] Как в стихотворении передается движение участников события?
...И старец воспринял Младенца из рук...
...И поступь была стариковская тверда...
Очевидно, что движение персонажей стихотворения совершенно иконографично.
И еще одна важная особенность объединяет стихотворение с иконой. Это тишина. Тишина безмолвников исихастов, среди которых рождались лучшие образцы русской иконописи. Более того, иконография именно Сретения наполнена той священной тишиной, которая говорит больше любых слов. “Композиция и цветовая гамма русских икон “Сретение” таковы, что у смотрящих на них возникает ощущение необъяснимой глубокой тишины. Удивительной тишины. Тишины, за которой непостижимым образом угадываются грядущие драматические события вселенского масштаба...”[28] И в стихотворении тишина является как бы фоном и одновременно еще одним действующим лицом происходящего (кстати, на иконах действительно изображается обычно 4 фигуры, окружающих младенца - Мария, Симеон, Анна и Иосиф, а в стихотворении 3 действующих лица, 4-й - Иосиф безмолвен, сама тишина. К тому же на иконах Иосиф держит жертвенных горлиц, а в стихе есть птица, но уже не в руках Иосифа, а эхо слов как птица под сводами храма).
...Их всех тишина обступила...
...И странно им было. Была тишина
не менее странной, чем речь...
И, в заключение, отметим то свойство, которое органично присуще и иконе, как выражению русской духовности, и данному стихотворению, как лучшему образцу поэзии. Это красота. Красота, с переживания которой послами князя Владимира, как известно началось знакомство Руси с Православием, красота, которая в совершенном виде присутствует в каждом иконном лике. “Красота достаточно устойчиво выступала в Древней Руси символом святости, благочестия и в целом всего комплекса духовных ценностей.”[29]
Понимание красоты, эстетическое чувство по мнению самого Бродского неразрывно связано с духовным строем человека, его нравственной позицией. “Всякая новая эстетическая реальность уточняет для человека его реальность этическую. Ибо эстетика - мать этики... Чем богаче эстетический опыт индивидуума, чем тверже его вкус, тем четче его нравственный выбор, тем он свободнее - хотя, возможно, и не счастливее. Именно в этом, скорее прикладном, чем платоническом, смысле следует понимать замечание Достоевского, что “красота спасет мир”, или высказывание Мэтью Арнолда, что нас спасет поэзия. Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека всегда можно.”[30]
И красота данного стихотворения неоспорима. Необычность рифмы, совершенство композиции, размеренный ритм, строгость и глубина образов - все это позволяет причислить произведение к числу шедевров русской и мировой поэзии, имеющего не только эстетическую, но и несомненную этическую, духовную ценность.
(священник Николай Ким)
|
| Сообщение изменено Mysth от 2012-02-15 23:41:12 |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 24-02-2012 18:17:36 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Люблю я предков и преданья,
и тяжесть в легкости стиха,
и русское лицо страданья
в морщинах света и греха;
и этот узловатый, жгучий,
в сердцах затянутый, тугой
жгут жизни под звездой падучей
и звать люблю его – судьбой.
Люблю в событьях отзвук гимна
бессмертья, отблеск высших сил
и смутный знак, что всё – взаимно:
тот небом стал, кто воздух пил!
И знаю, я была любима
полями ливнями, звездой,
и запахом листвы и дыма,
и вдохновеньем, и бедой…
Когда какой-то холод медный
гремел, повсюду брел за мной,
казался сильным и победным
мой голос робкий и больной.
Когда заботой ежечасной
шла, как бурлак угрюмый, я –
казалась дивной и прекрасной
измученная жизнь моя.
А я любила то, что мнимо:
тот луч, с которым тьма – светла,
и знала, знала, что хранима
всем, что я в сердце приняла!
(Олеся Николаева) |
|
| IP |
|
Сообщение отправленное lb от 11-03-2012 22:37:36 скрыто модератором
Сообщение отправленное Yulisska от 12-03-2012 15:23:51 скрыто модератором
Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
| отправлено: 13-03-2012 17:36:06 | +1 (кто[3]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Редьярд Киплинг
If
Заповедь (Перевод М. ЛОЗИНСКОГО)
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.
Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.
Умей поставить, в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"
Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег,--
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!
|
|
| IP |
|
Yulisska
Участник
flying away from the beast
|
| отправлено: 13-03-2012 17:38:12 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Осип Мандельштам
Отравлен хлеб, и воздух выпит.
Как трудно раны врачевать!
Иосиф, проданный в Египет,
Не мог сильнее тосковать!
Под звездным небом бедуины,
Закрыв глаза и на коне,
Слагают вольные былины
О смутно пережитом дне.
Немного нужно для наитий:
Кто потерял в песке колчан,
Кто выменял коня — событий
Рассеивается туман.
И, если подлинно поется
И полной грудью, наконец,
Все исчезает — остается
Пространство, звезды и певец!
1913
|
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 19-03-2012 02:33:49 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Эпилог
Короче — чего же ты все-таки хочешь?
Чего ты взыскуешь? О чем ты хлопочешь,
лопочешь, бормочешь и даже пророчишь
столь невразумительно, столь горячо?
в какие зовешь лучезарные дали?….
Ты знаешь, мы жили тогда на Урале,
тогда нами правил Никита Хрущев.
Но это не важно...
Гораздо важнее,
что были тогда мандарины в продмагах
ужасною редкостью… В общем, короче —
вторые каникулы в жизни, а я
болею четвертые сутки… Той ночью
стояли за окнами тьма и зима,
и Пермь незнакомая тихо лежала
в снегах неподъемных. И елка мерцала
гирляндою, и отражалась в шкафу
мучительно. И, в полусне забываясь,
я страшное видел и, просыпаясь,
от боли и ужаса тихо скулил,
боясь и надеясь сестру разбудить.
А чем я болел, и куда наша мама
уехала — я не припомню… Наверно,
на сессию в Нальчик. А папа в ту ночь
как раз оказался дежурным по части…
И жар нарастал,
и ночь не кончалась,
и тени на кухне все громче и громче
шушукались, крались, хихикали мерзко!
От них я в аду раскаленном скрывался,
под ватным покровом горел-задыхался…
и плавился в невыносимом поту…
Короче — вот тут-то, в последний момент —
я знаю, он был в самом деле последним! —
вот тут-то и щелкнул английский замок,
вот тут-то и свет загорелся в прихожей!
И папа склонился — «Ну как ты, сынок?» —
и тут же огромный шуршащий кулек
он вывалил прямо в кровать мне и тут же,
губами прохладными поцеловав
мой лоб воспаленный, шепнув — «Только Сашке
оставь обязательно, слышишь!», исчез…
Короче —
я весь в мандаринах волшебных лежал,
вдыхал аромат их морозный, срывал
я с них кожуру ледяную, глотал
их сок невозможный, невообразимый…
Сестре я почти ничего не оставил…
Короче —
вот это, вот это одно —
что мне в ощущениях было дано!
Вот эту прохладу
в горячем бреду
с тех пор я ищу
и никак не найду,
вот эту надежду
на то, что Отец
(как это ни странно)
придет наконец!
И все, что казалось
невыносимым
для наших испуганных душ,
окажется вдруг так легко излечимым —
как свинка, ветрянка,
короче — коклюш!
(Тимур Кибиров) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 19-03-2012 16:44:58 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Я, к сожаленью, не помню,
Кто сыграл Тебя
В блокбастере
Мэла Гибсона,
Но это ведь всё-таки лучше
Вандиковой глупой мадонны?
Ну, правда же, гораздо похожее?
И чем-то похоже
На мою бабушку,
Розу Баккериевну Залееву...
А поэтому я, Матерь Божья,
Ныне с молитвой
Пред твоим образом,
Нечаянная радость.
Матушка Божия, если возможно,
Утоли, пожалуйста, мои печали,
Укрепи меня перед последней битвой.
(Тимур Кибиров) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 20-03-2012 00:40:17 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Чайник кипит. Телик гудит.
Так незаметно и жизнь пролетит.
Жизнь пролетит, и приблизится то,
что атеист называет Ничто,
что Баратынский не хочет назвать
дочерью тьмы, ибо кто ж тогда мать?
Выкипит чайник. Окислится медь.
Дымом взовьется бетонная твердь.
Дымом развеются стол и кровать,
эти обои и эта тетрадь.
Так что покуда чаевничай, друг.
Время подумать, да все недосуг.
Время подумать уже о душе,
а о другом поздновато уже.
Думать. Лежать в темноте. Вспоминать.
Только не врать. Если б только не врать!
Вспомнить, как пахла в серванте халва
и подобрать для серванта слова.
Вспомнить, как дедушка голову брил.
Он на ремне свою бритву точил.
С этим ремнем по общаге ночной
шел я, шатаясь. И вспомнить какой
цвет, и какая фактура, и как
солнце, садясь, освещало чердак.
Чайник кипел. Примус гудел.
Толик Шмелев мастерил самострел.
(Тимур Кибиров) |
|
| IP |
|
Атех
Участник
Ловцы снов
licq:9052
|
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 20-03-2012 16:54:01 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Бог судит не за явное — за тайное:
мы в явном утомительно пресны.
Он судит наши помыслы летальные
и наши богохульственные сны.
Вот Он до петухов, до голошения,
поблескивая дужками очков,
заносит в книгу наши прегрешения
и сбоку помечает: “Русаков”.
Потом сидит, похрустывая кедами.
Потом бумагу комкает в горсти.
И тихо плачет над моими бедами,
которых и ему не отвести.
(Геннадий Русаков) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 21-03-2012 00:05:18 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Блудный сын
Ах, как вкусен упитанный был телец!
И отёр счастливые слёзы отец.
И вот отоспался сынок наконец,
Отмылся от въевшейся вони.
И жизнь в колею помаленьку вошла.
И вставало солнце, ложилась мгла
Под скрип жерновов, мычанье вола,
Лай собак и псалтири звоны.
Вот и стал он позор и боль забывать,
И под отчей кровлей ему опять
Стало скучно жить и муторно спать…
Ой раздольице, чистое поле!
Ой вы дали синие, ой кабаки!
Ой вы красные девки, лихие дружки!
Не с руки пацану подыхать с тоски,
Ой ты волюшка, вольная воля!
Ну, прости-прощевай, мой родимый край!
Батя родный, лихом не поминай!
Не замай, давай! Наливай, давай!
Загулял опять твой сыночек!
И — ищи ветра в поле! И след простыл.
Старший брат зудит: “А ведь я говорил!
Вот как он вам, папенька, отплатил!
Вы, папаша, добры уж очень!
Сколько волка ни кормишь — он смотрит в лес!
Грязь свинья найдёт! Не уймётся бес!
Да и бог с ним — зачем он нам нужен здесь?..
Пап, ну пап, ну чего ты плачешь?”
А и вправду на кой он Тебе такой?
Чёрт бы с ним совсем, Господь Всеблагой!
Чёрт бы с нами со всеми, Господи мой!
Мы, похоже, не можем иначе.
(Тимур Кибиров)
|
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 30-03-2012 00:27:48 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Оторвется ли вешалка у пальто,
Засквозит ли дырка в кармане правом,
Превратится ли в сущее решето
Мой бюджет, что был искони дырявым, -
Все спешу латать, исправлять, чинить,
Подшивать подкладку, кроить заплатку,
Хоть и кое-как, на живую нить,
Вопреки всемирному беспорядку.
Ибо он не дремлет, хоть спишь, хоть ешь;
Ненасытной молью таится в шубе,
Выжидает, рвется в любую брешь,
Будь то щель в полу или дырка в зубе.
По ночам мигает в дверном глазке -
То очнется лампочка, то потухнет, -
Не побрезгует и дырой в носке
(От которой, собственно, все и рухнет).
Торопясь, подлатываю ее,
Заменяю лампочку, чтоб сияла,
Защищаю скудное бытие,
Подтыкаю тонкое одеяло.
Но и сам порою кажусь себе
Неучтенной в плане дырой в кармане,
Промежутком, брешью в чужой судьбе,
А не твердым камнем в Господней длани.
Непорядка признак, распада знак,
Я соблазн для слабых, гроза для грозных,
Сквозь меня течет мировой сквозняк,
Неуютный хлад, деструктивный воздух.
Оттого скудеет день ото дня
Жизнь моя, клонясь к своему убытку.
Это мир подлатывает меня,
Но пока еще на живую нитку.
(Дмитрий Быков) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 04-04-2012 00:22:24 | +1 (кто[1]) |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Час вечерний, луч прощальный,
бьют на ратуше часы.
Облака над лесом дальним
удивительной красы.
Легкий дым над черепицей,
липы старые в цвету.
Ах, мой друг, пора проститься,
Моцарт, скоро я уйду.
Моцарт, скоро я уеду
за кибиткой кочевой.
У маркграфа на обеде
я не буду, дорогой.
Передай поклон Миньоне,
альманах оставь себе.
Друг любезный! Я на зоне
буду помнить о тебе.
Знаешь край? Не знаешь края,
где же знать тебе его.
Там, над кровлей завывая,
бьются ветры: кто кого.
Так такого мозельвейна
поднесут тебе, дружок,
что скопытишься мгновенно
со своих прыгучих ног.
Там и холодно и страшно,
там прекрасно, там беда.
Друг мой, брат мой, ночью ясной
там горит моя звезда.
Знаешь край? Я сам не знаю,
что за край такой чудной.
Но туда, туда, туда я
должен следовать, родной.
Кто куда, а я в Россию,
я на родину щегла.
Иней белый, ситец синий;
Моцарт, Моцарт, мне пора.
Кто о чем, а я о бане,
о кровавой бане я…
До свиданья, до свиданья!
Моцарт, не забудь меня!
Я иду во имя жизни
на земле и в небесах,
в нашей радостной отчизне,
в наших радужных лучах.
Ждет меня моя сторонка,
край невыносимый мой.
Моцарт рассмеялся звонко:
«Что ж, и я не прочь с тобой!»
Моцарт, Моцарт, друг сердечный,
таракан запечный мой,
что ты гонишь, дух беспечный,
сын гармонии святой?
Ну куда тебя такого?
Слишком глуп ты, слишком юн!
Что для русского здорово,
то для немца – карачун.
Нет уж, надо расставаться,
полно, hertz, main hertz, уймись.
Больше нечего бояться,
будет смерть и будет жизнь.
Будет, будет звук тончайший
по-над бездною лететь,
и во мраке глубочайшем
луч легчайший будет петь!
Так прощай же, за горою
ворон каркает ночной.
Моцарт, Моцарт, Бог с тобою,
Бог с тобою и со мной.
Моцарт слушал со вниманьем,
опечалился слегка:
«Что ж, прощай, но на прощанье
на – возьми бурундука.
В час печали, в час отчайнья
он тебя утешит, друг, –
мой пушистый, золотистый,
мой волшебный бурундук.
Вот он, мой зверек послушный:
глазки умные блестят,
щиплет струны, лапки шустры
и по клавишам стучат».
Ай, спасибо, Моцарт милый,
ай, прекрасный бурундук!
До свиданья, до могилы
я с тобою, милый друг.
Я иду, иду в Россию.
Обернулся – он стоит.
Сквозь пространства роковые
Моцарт мне в глаза глядит.
Машет, машет треуголкой,
в золотом луче горя.
И ему со Вшивой горки
помахал ушанкой я.
Гадом буду, не забуду
нашей дружбы, корешок,
ведь всегда, везде со мною
твой смешной бурундучок.
И под ватничком пригревшись,
лапки шустрые сложив,
он поет, а я шагаю
под волшебный тот мотив!
(Тимур Кибиров) |
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 06-04-2012 00:11:01 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Щекою прижавшись к шинели отца –
Вот так бы и жить.
Вот так бы и жить — ничему не служить,
Заботы забыть, полномочья сложить,
И все попеченья навек отложить,
И глупую гордость самца.
Вот так бы и жить.
На стриженом жалком затылке своем
Ладонь ощутить.
Вот так быть любимым, вот так бы любить
И знать, что простит, что всегда защитит,
Что лишь понарошку ремнем он грозит,
Что мы не умрем.
Что эта кровать, и ковер, и трюмо,
И это окно
Незыблемы, что никому не дано
Нарушить сей мир и сей шкаф платяной
Подвинуть. Но мы переедем зимой.
Я знаю одно,
Я знаю, что рушится все на глазах,
Стропила скрипят,
Что релятивизмом кичится Пилат,
Что стены, как в доме Нуф-Нуфа, дрожат,
Что в окна ползет торжествующий ад,
Хохочущий страх,
Что хочется грохнуть по стеклам в сердцах,
В истерику впасть,
Что легкого легче предать и проклясть
В преддверьи конца.
И я разеваю слюнявую пасть,
Чтоб вновь заглотить галилейскую снасть
И к ризам разодранным Сына припасть
И к ризам нетленным Отца!
Припавши щекою, наплакаться всласть
И встать до конца.
(Тимур Кибиров)
|
|
| IP |
|
Mysth
Участник
Контрреволюции не делаются в перчатках
|
| отправлено: 09-04-2012 00:23:43 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Их-то Господь — вон какой!
Он-то и впрямь настоящий герой!
Без страха и трепета в смертный бой
Ведёт за собой правоверных строй!
И меч полумесяцем над головой,
И конь его мчит стрелой!
А наш-то, наш-то — гляди, сынок —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у тех-то Господь — он вон какой!
Он-то и впрямь дарует покой,
Дарует-вкушает вечный покой
Среди свистопляски мирской!
На страсти-мордасти махнув рукой,
В позе лотоса он осенён тишиной,
Осиян пустотой святой.
А наш-то, наш-то — увы, сынок, —
А наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
А у этих Господь — ого-го какой!
Он-то и впрямь владыка земной!
Сей мир, сей век, сей мозг головной
Давно под его пятой.
Вкруг трона его весёлой гурьбой
— Эван эвоэ! — пляшет род людской.
Быть может, и мы с тобой.
Но наш-то, наш-то — не плачь, сынок, —
Но наш-то на ослике — цок да цок —
Навстречу смерти своей.
На встречу со страшною смертью своей,
На встречу со смертью твоей и моей!
Не плачь, она от Него не уйдёт,
Никуда не спрятаться ей!
(Тимур Кибиров) |
|
| IP |
|
|