Fryazino.NET Forum || Культура и наука || Остальные самодельные стихи
>> Привет, Гость! Войдите! : вход | поиск | правила | банлист
Автор
Остальные самодельные стихи (3) 1 2 3 для печати | RSS 2.0
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
To meybe 07
небось чтой-то вроде цифер.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Гекзаметр окон,
ямб дверей
и амфибрахий архитравов
анапествовали хорей
в коричном дактиле отравы
исхода из чумы лесов
под инфлюэнцию застроек –
июль вчерашних голосов
на удивление нестоек,
не вжит в скрижали
и не вжат
в антаблементы новых складов –
архей хореи крутит плат
январски белых шоколадов
калёных полдником дворов,
уставших от сквозных июлей,
которых завечерь багров
от раскаленных солнцем тюлей
и запунцовившей стыдом
непоцелуйственной улыбки –
ортогонален мажордом
июлю, голому до нитки.
Гекзаметр прячется в верлибр,
трава и листья в складки строчек,
а самый выспренний калибр
стреляет канделябром точек…
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Я не фрязинские сонмы
предумышленно обидел –
за окошком гаснут домны
и чурается обитель
из-за неприпоминанья
современного былого –
сонмы сонно на диване
поглощают тонны плова…

Их таких не потревожить
гароттой увещеванья,
кабы высечь и обожить
прямо сонных на диване,
дабы разгорались томны
глаз чарующие чаши –
эти фрязинские сонмы
непременно будут наши.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
На краю ассоциаций
с перелётом переливов
только тень аккомодаций
адекватно сиротлива.
Не сиротствуя, не внемлешь
ни лактациям туманов,
ни дегтярным жухлым стеблям
из ноябрьских канканов,
ни беде прикосновенья
к некасаемым мимозам –
оглушительное пенье
на другом конце мороза.
То есть место аналогий
замещают тротуары,
спуск изысканно пологий
и бесплотные муары.

А вокруг летают боги
и диктуют мемуары…
IP
meybe 07
Участник
To кто-то
Не, мохи - это пыхи
в пахе бляхи-мухи.
Также это жмыхи,
крохи и паскухи.
Мохи - это плюхи,
что лелеют лохи
света на краюхе
сидя на горохе.

IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
To meybe 07
почему-то есть застрёхи,
из которых выпадают
не соломенные трёхи,
а колёхи от трамвая -
соответственно, зевать прекращаешь
и немедленно се стрёхи сочиняешь
Сообщение изменено кто-то от 2012-08-06 16:20:09
IP
ili...ili
Участник
... † ...
Мне казалось, что всё же придёт,
несмотря на распухшую вечность,
слушать скрип деревянных ворот,
зажигать почерневший подсвечник
и вращать наизнанку стихи,
как бывает на встречах исподних –
тяжелели года, как грехи
без молитвы пред ликом Господним,
и ложились один к одному
в одинаково вросшие шпалы,
а по ним в поседевшем дыму
падал поезд в искомую впалость.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
17 августа

День, тяжелый, как подошва,
прилепившаяся к глине.
За окошком чья-то кошка
на небесном клавесине
рвет расстроенные струны,
ветер надрывает скерцо,
вечер, грустный и безлунный
в плач растягивает герцы.

Это подступает осень
из соседнего подъезда.
До хурмы от абрикосин
лето промелькнуло престо
и готовится уехать
на аттические воды,
словно Горький или Чехов,
впрочем, Чехов выше моды,
то есть Сахалин не Капри,
а ноябрь не Монтеверди.

Десять дней, и цугом цапли
полетят туда, где тверди
не осыпят снегом хляби,
не укроют перья пухом.
Осень… Полагаю, Скрябин
и погибший Варенуха.

И погибшие надежды
соразмерить август с солнцем
солью выступят на вежды –
те же злые кроманьонцы,
те же, в шкурах и оскалах,
научились мыться в ванной,
а рука не извлекала
звука чётче барабана.

Вои, рёвы, исступленье.
Плачет, умирая, Шнитке.
Книга скорбных песнопений –
Нарекаци у калитки.
Плач стихир на Воскресенье
заблудившегося сына.
Осень. Август на колени.
Звон кандальный и осиный.

А наутро снова птицы,
как соблазн о покаянье –
неужели повторится
снова тщетное преданье?
Листопад с земли на небо,
умащение убогих,
окормляющие хлебом
достопамятные боги…
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Непогодь, гул удрученный, из тома
в том отступающий тяж пониманья,
прикосновенья. Как присная тайна.
Как изощренная косная кома.

Пижмы –
как изжелта вспухшие губы
изнемогают размокшею прелью,
в ночь перелески в плечах запестрели,
словно лохмотья летающей ступы.

Непахоть, непажить, долгие толки
о неуюте нерусской России.
Росы и инеи бродят босые
и утешают иные умолки.
IP
meybe 07
Участник
To кто-то
цитата:
Это подступает осень
из соседнего подъезда.
До хурмы от абрикосин
лето промелькнуло престо


Хорошо! Вот только не лучше ли от хурмы до абрикосин?
А то да-да получается.
IP
Атех
Участник
Ловцы снов
licq:9052
To meybe 07
Нет. Это невозможно. Хурму продают поздней осенью, а абрикосы - летом.
IP
meybe 07
Участник
To Атех
Ради поэзии не грех пожертвовать "жизненной правдой".
IP
Атех
Участник
Ловцы снов
licq:9052
To meybe 07
Нет-нет-нет! Точность очень важна в таких вопросах!
IP
Атех
Участник
Ловцы снов
licq:9052
To meybe 07
Помните же, наверное, Бродского: "Достоверность цветаевской метафизики - именно в точности ее перевода ангельского на полицейский".
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
To meybe 07
Да и не надоело ли вам "от и до"? Скорее к до! Подальше же от ушлых от!
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Гимн

Эквивалентны бытию эпициклоиды педалей,
в них вдавленных до дыр сандалий
и всунутую в крутию
ступней натруженную пару.
Земля похожа на гитару, а наши жилы – на струну.
Всё вместе составляет рондо, звучит Альгамброй, хочет в Лондон,
но любит глупую страну,
где начинают утро шваброй и дышат еле-еле жаброй
в опалесценции свобод.
Иначе говоря, всё встало,
лишь только цепи из металла, эпициклоиды творя,
растождествляют быт и дыбу, и бытия седую глыбу
влекут по пням календаря,
где подступает Сент-Иззября непрекращаемая капля
и раскисающая в гель и так-то клёклая дорога.
Нет в этом мире доброты!
Так что хулить осталось бога, стелить постель, смеясь с порога
небытию: ну, где же ты?
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Благодать Господа нашего Иисуса Христа

Апокалипсис, по Писанию, свершился – как и год назад.
Астрономическое время алгебраически свелось
к асимптотической развязке.
Литанию, на выходе из храма в мертый сад,
пришлось вернуть назад и там заупокоить в ряске
и прочих облачениях конца.
Сегодня боги закруглили лето.
По ряске не бывает ряби. Умер лось.
С последних туч упали эполеты.
И тишиной потяжелей свинца
по сердцу расползлось
Писание.
Последняя строфа.
IP
ili...ili
Участник
... † ...
Вот думал, пифия, а оказалась мидия.
Створки твои, о божественная,
как горячая Индия.
Как купола и стоны твой перламутр.
Неведомая как невежественная
под укоризнами сутр
цельность твоя – гастрономическое совершенство.
Никакой судия не осудит деликатное членство
в партии гурманов-естествоиспытателей,
обреченных преданию (предателей)
в сладкие устья твои,
в мифический сон.
Пехлеви, Низами, Навои
или даже Исса, Басё, Бусон
обратились бы в рабство, в беспомощную пахлаву –
так и я пою славу, хвалу пою и творю молву.
Видишь, пифия, как повернулась жизнь?
Тем же самым не жив и я, хоть ты киснь, хоть не киснь.
IP
lb
Модератор
licq:3079
Извлеченные из клерикальных и антиклерикальных тем и (частично исправленные) религиозные и антирелигиозные стихи:

1.
Воздух, тихий незатейник,
льется, льется из окна:
чуть ослабили ошейник –
слава богу, ночь темна.

Слава богу, дней у Бога
только шесть, чтоб изнемочь,
остальное время года –
ночь.

Презирают патриархи
разум, свет, свободу, мир.
Ниже нежат иерархи
византийский кашемир.

Подставляю руки небу
на Твоем святом гумне –
воздуха напиться где бы
мне?


2.
Бог требует предельной простоты:
хождения по угольям, по водам
и ясных до желанья немоты
немногих слов сердечного испода.

Сиречь меня
он требует к себе,
моё предельно искреннее имя.
Как бы маня,
как манят голубей,
смотрящих нерешительно и мимо.

Дабы смеяться над моим стихом,
нелепо изощренным и убогим.
И очевидно, что ходить пешком
по облакам нас заставляют боги.


3. А также забытые в апреле и дописанные в сентябре:
О Боге думал, то есть о войне.
О Молохе. О молоте. Об охе,
несущемся на диком кабане –
о нашем выдохе и невозможном вздохе.

В апреле воют мартские коты!
О Боге воют, то есть о свободе.
И о любви. И о любой погоде,
несущейся из мокрой темноты.

Напротив марта бедствует сентябрь,
истерзанный октябрьской завирухой.
О Боге плачешь, вымерший грабарь? -
и там ты не встречаешься с везухой...

И кто о чем, и кто к какому из –
перемешалось и переместилось,
из полевых цветов осуществился силос.
О Боге снилось? Но пора. Проснись.
Сообщение изменено lb от 2012-09-10 23:29:28
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
День города

Почему наш умный город
так несчастен и убог?
Сшит и намертво распорот
патетический лубок.
Перпендикуляры улиц,
метастазы тупиков
Куросав ждут, ждут Кустуриц –
нимба дантовых кругов
безвоздушных декораций
беспросветного пути.
Поздно тщиться и стараться
и на свет произойти
из утробных беспросветных
навсегда холодных лет.
Мы взрослеем беспобедно
и ликуем без побед.
Вместо канувших бараков
прут сараи до небес,
и останки дошираков
размечают мертвый лес.
И на всём отсвет унылый
монотонных этажей –
как хозяйственное мыло
вместо солнца витражей.
Третий Рим… Тьмы нищих духом
окормляют пыль дворов,
постсоветская сивуха
льется в нынешних коров,
палисадники что стойла,
тротуары что загон –
продается столько пойла,
сколько и выходит вон.
В этой вони расцветают
пять не выпиленных лип:
это наша Русь святая,
та, в которую я влип.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Квадратный полдень давит сентябрем,
опята плюшем надувают губы.
Березы сыпят – мы ли подберем?
Под сентябрем не только Сологубы
одушевляют пухнущую прель
уснувших тропок меркнущего парка,
еще читают Павича, и в щель
его страниц виднеется хазарка,
ее словарь, тропарь и календарь,
парадоксально в 10 раз спешивший
быстрее нынешнего, – потому что встарь
жил и любил лишь беспокойно живший.
А остальные вымерли сюда,
в квадратный полдень тянущего века,
и сентября охристая слюда –
под башмаком метущего узбека.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Взять зеленый стакан изумрудно-хрустальный,
переполнить стакан родниковой водой
и к губам умирающей войлочной пальмы
поднести, чтобы стала опять молодой.

Эта старая пальма.

Последнее время
не такое, как первые пробы пера.
Лишь хрусталь преисполнится благоволенья –
размахнувшись, разбить его.

Смерть не игра.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Сегодня снова думал:
о пыли, ее отвратно пакостных частицах,
размером с неземные корабли,
нано… нана… нанизанных на спицы
вязанках шерсти, вытрушенной в прах,
охапках листьев, истонченных в осень,
о непомерном мусоре в делах,
которые до цели не доносим,
а рассыпаем мелкою тщетой
по этажам недружелюбных зданий,
в которых ниже лествицы крутой
стенают бренные, а выше – верх мечтаний,
где несравненный светлый херувим
росой питает нежные лилеи:
мы так их светлый стон боготворим
и задираем вожделенно шеи,
что забываем, собственно, о чем
и для чего кружилась эта вьюга,
когда грозилась паства кирпичом
и вся планета лопнула от стука,
нано… нана… нанизанная на
вселенский шкворень, венчанный хиазмом.
Сознательная часть ее пьяна,
а прочая утешена маразмом.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Закрылось лето на двойной замок,
а скоро соберется и уедет –
я чем-то важным лету не помог,
не разогнался на велосипеде
до адекватных лету скоростей,
не переплыл все летние озера,
неконгруэнтность основных затей
рисунку лета облекла позором
текущий год, увядший вертоград
и этот лоб, набыченный и вздорный.
Суть лета выше высшей из наград,
а мы и к меньшей приступаем вором.
Вот потому на времени свищи,
и вытекает подлинность природы –
по лету расползаются клещи,
по глинозему дождевые воды,
а по желаньям – медленные сны,
последние пристанища июля.
Но и они фатально неясны
за поволокой дождевого тюля.
IP
Mr.Tr@innn
Участник
мои вам не понять
Сейчас постепенно всё чаще уходят с линии те самые привычные электрички, ЭР2. Сделанные в СССР на Рижском Вагоностроительном Заводе. Очень выразительно это наблюдалось в депо Москва-2 Московской Железной Дороги(ТЧ-10 Мск), то есть как раз под моим носом. Я решил посвятил это электропоездам серии ЭР2:

Ревёшь редуктором ты здесь последний раз
А завтра тебя раздерут уже на части
Стара ты, чтоб работать здесь сейчас,
Не нужно всем в депо такого счастья...

Не будешь больше ездить ты,
А будешь лишь куском металла
Всё. Разобьют твои мечты,
Не знал никто о чём мечтала
Ты..Мечтают ли машины?
Никто не знает о их жизни...

Но были у тебя подруги,
Что воскресали на заводе.
От них теперь уж все в испуге
Печально они тоже бродят...

Твой двигатель опять уж задымил,
А Дифреле спасти не может...
Про двери я б не говорил...
Здесь ничего уж не поможет

Весь кузов в трещинах и дырах,
Коррозия даёт о себе знать...
Забудь про то, что вчера было,
Пора настала умирать.

Слова Дифреле, Редуктор и т.п. понимать не обязательно.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко. (Откр.22:10)

Вот и время на юг улетающих птиц.
И продрогшего ветра. И искорененья
человечности – от Крутиц до ключиц,
от Фелиц до последних страниц Откровенья.

Лаконичен распад Кустуриц на болты
и свинтившийся стук отлетающих гаек.
Распадается каждая фраза на штырь
и пронзенный им выдох на вырезе маек.

Завершается время – как Аустерлиц.
Замыкается четкой решеткой пространство.
От мокриц до смоковниц склоняются ниц
пред тобой, человече, нисшедшим в поганство.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Ядрышко хэйоуэ постукивает в оливковой ступке.
Оторопь. Оуэн. В сентябре наши улыбки хрупки.
Тогда не получилось, не получилось вновь – и снова не получилось.
Микис Теодоракис воспел любовь и ее последнюю милость.
Сообщение изменено кто-то от 2012-09-27 08:52:32
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Какие типы в Фрязской сетине,
какие колориты и характы!
Вот только пыль на всём – как жертва седине,
и глазу больно – как от катаракты.

Редиф Иуд, партимы Торквемад,
соти Пьеро и – всюду – Передонов.
Как эвфемизмы заменяют мат,
так вместо ада вечность моветонов.

Трель петухов, рулады индюков,
колоратуро хрюкавших сопрано
и тихий скрип невидимых вьюрков,
которым улетать давно не рано.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Криптих (с примечанием)

Л-

Первые прикосновенья
до ласковой белизны бумаги
мягким карандашом июля
трепетны, нежны, наги,
медленны, целомудренны
и вовсе не соотносимы
с уходящим сентябрьским почерком
фрязинской Хиросимы.

Я тоже царапал грифелем
строки экуменизма,
но вместо форзаца – в прочерки
вымышленного альтруизма,
и получалось брение,
правда, не исцеляющее…
Такие вот пересечения
вьющего и ваяющего.


Л=

Л- – извлеченье Л из середины букв,
как истеченье тел, как изреченье мук в
чистую тишину выцветших в пыль знамен,
где-то в углу, в плену выпавших из времен
несовременных нам ижицы, фиты… ять –
хочется по слогам время направить вспять.

Странные сны без букв длятся вторую ночь:
ты – это я, тук-тук, сможешь ли мне помочь?
Сможешь ли подсказать, как нас перевести?
Нет, ты и я – в форзац впишем свои «прости»,
выпишем строчки цифр – нумерологий код –
это про древний миф, рыжий как терракот.

Рыжий как таракан, глупый как ёшкин кот,
вечером взяв стакан, счастья себе нальет…
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Пространство надгеографично,
но иногда, качая рожь,
выходим и встречаем лично
сельца полуденную дрожь.
И ищем знак на занавеске
или тяжелую клюку –
но даже кур в карминной феске
мои шаги не отвлекут
от копошения в навозе –
кудахчущих не видно фей,
здесь в зной, как на лихом морозе,
отшельники планеты всей
забились то ли на полати,
то ли в овины залегли,
так что и некому подати
и некому кивнуть: «Ужли
здесь завсегда такая дрёма
и паламическая тишь?» –
и мне б ответили: «Ерёма
да Марфа доживают лишь
на этом согбенном угорье
пересыхающей реки» –
неописуемое горе
на обе поднятых руки
легло б и опустило долу
ладони, плечи и глаза,
как будто бы пространство полу-
пустое в месяц ураза,
который катится здесь годы,
не ведая седых крестов,
ведь православные народы
здесь не построили мостов
ни через топкую Мелёжу,
ни через высохшую степь –
но я напрасно грёзу грёжу,
влача заржавленную цепь –
на поле колосится жито,
в колодце светится вода
здесь просто прожито, что сжито
со свету в стрёмные года,
и скоро, может быть, мальчонка
свой выкатит велосипед,
а там щенок шалить и щёнкать
откуда-то ему в ответ
примчится, пробуждая сонный
забытый богом буерак,
я куб увижу перегонный
и распахнувшийся сельмаг,
тогда и время снова двинет
свои застывшие круги,
Ерёма вскочит на овине,
и Марфа вынет пироги.
Мне кто-нибудь из них расскажет,
что это Ескино, сынок,
что жизнь не сахар и не сажа,
а этот самый пирожок,
что за околицей стреляют
(пока опасен танкодром)
и что не хватит баттерфляю
в Мелёже перегнать Ерём –
и захихикают обои,
перекрестив тихонько рот.
Какое счастье голубое,
что всё всегда наоборот.
И здесь бывают воскресенья,
чтоб, заглянув на полчаса,
воскреснуть в память поосенья
и заглянуть в твои глаза,
моё неправильное завтра,
моя улыбчивая грусть,
и рассыпающийся трактор
меня здесь провожает пусть
обратно в рожь и нестыковку
географической мечты
с внеисторической концовкой
моей щемящей маеты.
Не совпадает, что бывает
в пересекающихся снах:
горячим краем каравая
обжечься можно, но в ценах
столь с пылу с жару подносимых,
столь истинных искомых блюд
нули немалые – как схимы
они трудны и как салют
в каком-нибудь подводном царстве
они немыслимо чудны.
Не совпадает, как в лекарстве
потребности любой войны.
Как время жать и время сеять.
Как «если б знало и могло».
Как в этой же Мелёже стерлядь
и речка, где одно стекло.
Немного хочется и плакать,
уже в Ерёмино вхожу,
непрекращаемая слякоть
свою спустила паранджу.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Вот это: скромность и улыбка –
суть элоквенция души
…и непременная ошибка:
медведем в эти шалаши
залезть и распустить лапищи
и красный высунуть язык –
где был шалаш, там ветер свищет
и плачет брошенный родник.

Вот это: честность и открытость –
ума суть лучший канделябр
…сорока села на корыто
и разболтала про сентябрь,
да так, что прилетели стаи
день затмевающих ворон,
и свет от свеч погасших тает,
как на исходе похорон.

Вот это: грация и свежесть –
очарованье тела суть
…и непременно хочет нежить
сомкнуть в своей охапке грудь
и вывернуть наружу счастье
и потаенности любви, –
всё, что осталось настоящим,
здесь переври и изорви.

Но вот: отзывчивость и чуткость –
суть чары высших эмпирей
…ты можешь избежать анчутку,
сбежать от птиц и от зверей,
но никуда тебе не деться,
когда сочувствие сожмет
твой ум и душу, словно нэцке,
из тела вырвет и уймет
совсем не там, где ищут счастье
или куда бегут от бед,
и будет горе настоящим,
как Новый с вечностью Завет.
IP
Атех
Участник
Ловцы снов
licq:9052
отправлено: 24-09-2012 22:59:04 |

Иллюстрацию позволите ли?
attached image
Сообщение изменено lb от 2012-10-02 22:49:18
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
криптих-2

дь- ть-

самое время, укутавшись в дождь,
отгородившись октябрьским ветром,
что-то протяжное думать под фетром,
каплющим слёзы на губы калош, дь-
явольски крепко целующих всё ж ть-
му и тюрьму старорусской равнины,
муку травы и расхлябанность глины,
самоё время укутавших в дождь

с этого времени ты не придешь,
ибо песок, оказавшийся в почве,
грустно фильтрует стекающий ночью
капель поток, их осеннюю дрожь
и оставляет на солнце – не трожь! –
тонкий налет побелевшей от боли
горя глазного нечаянной соли,
светлого времени ты не прейдешь

сниде иона по времени в пождь,
падает сердце от тяжести долу,
не исцелить его стук корвалолу,
слово такое в ниневии ложь, дь-
яку их, черни и всем из вельмож ть-
му осветило несомое слово,
ныне же время приходит иово,
сниде мы все до прощения в пождь
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
криптих-3

Λ+

Влипанье, сретенье, хиазм
и половинчатость хиазма,
вернувшийся энтузиазм
и ожидание сарказма.

Я не любил тяжелый эль, не бил прозрачную посуду –
непредумышленный Ноэль парил над стансами повсюду,
где осыпалась их строфа подобно умершей сирени,
когда б не пятая графа, мне было б легче в говоренье
на произвольных языках теперь забытых глоссолалий,
впотьмах на волжских берегах я оставлял следы сандалий
и в полутьме пришел сюда, и долго, долго ждал рассвета,
но были мутны как слюда старанья Тютчева и Фета,
не говоря уж о ином, серебряном и окаянном,
неразрешимый полином, однако, разрешался пьяным
тяжелым элем…

Сложный штамм
пробил межреберные бреши.
Эллада. Лес. Дельфийских храм.
И русский и волшебный леший.

Лишь после вспыхнувшей звезды
на склоне угольного неба
я начал обнимать кресты
и понимать немного Феба.
IP
8 октября
Участник
Мой это день – не мой это день?
Или я тень корня жень-шень?
Жалостный жень инистой инь.
Высохший глень, смолкший аминь.
IP
8 октября
Участник
Один раз в год, два раза в день
Себя увидеть и проститься.
Ликует рыжая лисица
И ухмыляется Жен Пень.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
идеальный снег,
выпал идеальный снег,
белый, как страх,
невидимый, как человек,
холодный, как в облаках,
колючий, как этот век,
идеальный снег
укрыл, как монах
укрывает свой грешный лик
в своих грешных снах,
укрыл,
поглощая шепот, крик,
рассеянность, любовь, гнев,
долгожителей, юных дев,
сострадание, непонимание,
переживание…
свет сник,
ибо – идеальный снег
снег
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Ветер, ветер – вьется, вьется,
разбивается о стекла,
я сижу на дне колодца,
вся душа моя промокла.
Крепь колодезная – книги,
а вода – живые души.
И бумажные вериги
жизнь безжизненную душат.
И колодезь льется, льется
перевернутый наружу,
души взмокшего народца
брызжут ветром в нашу стужу.

Сквозь стеклянные ворота
рукописная карета
уезжает на охоту
в лес законченного лета.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Я слушал непрерывный дождь
всю эту ночь, все эти годы.
Да и вапще.
Всю жизнь.
Все воды
из Северного ледовитого океана,
из Тихого и Индийского океанов,
а также из Атлантического океана
стекают мне за шиворот,
противно так и странно,
и вызывают дрожь.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Я слушал непрерывный дождь
всю эту ночь, все эти годы –

как будто бы вернули моду
носить размокший макинтош,
и будто подавали грош
немые вымокшие тени
и уходили молча в дрожь
без предпочтений и хотений.
Иль будто ехали ко мне
подводы непрерывным цугом
и удалялись долгим кругом,
скрипя на вымокшем гумне.

Я будто умер на войне
и размокал один в окопе,
а кто-то взрослый в микроскопе
увидел каплю на стене.
И всё текло – в воде, в вине,
в непросыхающем обрате –
всплывало, путалось на дне,
слипалось, пухло в инфильтрате,
приготовляясь к ноябрю,
к его смирительной рубашке,
где по огромной промокашке
я кляксы темные зубрю.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Я слушал непрерывный дождь
всю эту ночь, все эти годы,

и даже в ясную погоду
я понимал, что будет дождь.

Всё потому, что стали рожь
сажать бессмысленно на небе,
а что в ржаном небесном хлебе
как ни холодный ржавый дождь?

Железо, ржавчина и дрожь,
что это свалится на темя –
то ангелов бесплотных племя,
теперь тарелок чья-то ложь.

И никого не ставят в грош,
и запускают, запускают…
Над головою вместо рая
полнейший кипеж и дебош.

И постоянно льется дождь
из плачущих глазниц небесья –
жизнь то ли пёсья, то ли бесья,
ее смывает только дождь…
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Пока на улице смывает с фасадов краску кто-то в сером,
пока в полях душа живая давно смешалась с тьмой и серой,
под стол забившись, я рисую и осторожно выживаю,
я должен обмануть косую тем, что судьба моя кривая
неподотчетна Киндзабуро и не грешит под взором Абэ,
я конгруэнтен ночи бурой и нож затачиваю дабы
пообстрогать излишки кистей и растопырившихся ножек,
укрыться потеснее в листья, что тоже пообрезал ножик
во времена, когда гуляли. О, фильдеперсовые клёны!
Настали новые хиляли и растворимые бульоны.
Но, главное, стекают с крыши сплошные толщи водопадов,
в подвалах утонули мыши, и плыть по улицам бы надо,
да только мало кто способен из-под стола пустить кораблик,
и мой рисунок неудобен, в нем выживают я и зяблик.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Перманентно свищет ветер, рвутся птицы и немеют,
я один на целом свете вырезаю им камеи,
запершись в сундук железный от смертельных ураганов,
специально чтобы тесно, специально чтобы странно
и почти необъяснимо… (ни от гула, ни от ветра,
ни от жесткой Хиросимы – в этом мой сундук не петрит,
он осуществляет схиму от людей и их подобий,
чтобы проходили мимо). Будто бы пустыня Гоби…
Мой сардоникс пятислойный от резца дрожит и стонет,
словно взмахивает Дойна на распахнутом балконе
белоснежными руками как лебяжьими крылами,
и багровыми верхами небеса над облаками
проявляют образ божий… (только птицы внемлют богу!
только каменные дрожи от мольбы моей убогой
в постоянном заточенье превращаются в камеи,
ощутив предназначенье). Камни плачут и немеют…
Сообщение изменено кто-то от 2012-10-14 22:56:46
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Наконец, выходит солнце из осин и саксаулов,
тень появится, наклонится и отправится к аулам
из зачуханной безликости полумертвой Чернышовки,
над попиленными липами проплывает звук ножовки.
У меня хватает смелости, захожу в сарай истлевший,
и в корзинку, стиснув челюсти, погружаюсь, будто леший.
Здесь старинное дыхание наваждений и рогожи,
и соловое задание жизнь ушедшую итожить.
Завернувшись в мешковину, носом втягиваю даты,
сорок лет назад покинут этот хлев витиеватый,
а столетие отсюда родился в хлеву ребенок,
но какая-то иуда обрекла его с пеленок
на сиротство, на разверстку, на небесную дорогу –
жизни меньше, чем наперстку, намолили здесь у бога.
Ржавый прах пропах соляркой, неуютом, крупом потным
и севёлою дояркой над подойником бесплодным.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Воля ваша, мне не страшен и такой испод исхода:
выпиваю простоквашу за прокисшую погоду,
достаю пододеяльник, укрываю подоконник,
тут и лягу, как изгнанник, солнца идолопоклонник.
На меня слетятся птицы, соберутся рядом кошки,
Карлсон тоже приземлится на распахнутом окошке,
перепутав с Исааком, с неба спустится архангел,
и четыре ануннака принесут с Нибиру факел.
От такого Вавилона я проснусь и очумею,
было лучше, безусловно, вырезать во тьме камеи,
заберусь опять в шкатулку, где хранятся шишки с юга,
там всегда тепло и гулко, даже если дождь и вьюга,
и сплошная простокваша вместо звезд на небосводе,
у меня здесь ноша ваша и надежда на свободу,
только вышелушить надо семена из тесных шишек,
я теперь, как Торквемада, извлекаю их излишек.
IP
кто-то
Участник
выпроваживающий и т.
Термины обезличивания

Во мне юродствует эпичность
эпилептоид бытия
и дум банальная безличность,
когда на место ты и я
приходит тишь местописаний,
перечисление снегов
и наблюдение свисаний
во сне кручинящихся сов.

Вердикт болит и разбухает,
по кругу мается херня,
эквидистантна ночь глухая
слепому маятнику дня.
Всё, как преамбула, вторично
и, как эпистола, длинно,
и бесполезно, что отлично
всё это выглядит в кино.
IP
кто-то
Участник
выворачивающий наизн.
Простые универсумные псевдостихи

Я пропускаю сквозь себя весь мир, я целый мир вдыхаю, а надышавшись, выдыхаю его продышанным до дыр. Вдыхаю снежность Гималаев, вдыхаю дымности Курил (Иван Иваныч Николаев вот только б так же не курил). В себя я всасываю воздух с рабочей плоскости стола, а он туда идет сквозь Хосту и через город Акмола. И даже если я вдыхаю дворовый разномастный дух, я этой пряности не хаю (когда не слишком много мух). Но выдыхаю в те же дали – в пустыню Гоби, за Урал, на остров Пасху, в Цинандали – совсем не то, что я вдыхал. Есть в каждом выдохе мой запах, есть миллионы малых тел, которые на тонких лапах бегут, чтоб я не сиротел, но сочетался ими с миром – не просто с Тулой-Воркутой – с росой, акацией, аиром, с рекой, соломой, берестой. Почти весь воздух на планете пропитан выдохом моим, которым снова дышат дети, ведь воздух мой неутомим. Которым снова дышит каждый – ежеминутно, коль вблизи, или хотя бы уж однажды в каком-нибудь Чилонгози. Состав молекул, влажность, осмос – всё изменяется во мне, и, видимо, вдыхает космос мой чистый атом в вышине.

Я пропускаю сквозь себя всю жизнь, я эту жизнь съедаю, переварив ее, я таю (ты, если что, читатель, прыснь в кулак, но данный труд научный мне позволяет быть прямым) – я по комплекции не тучный, но и не вовсе херувим, и потому в метаболизме замешан так же, как и все, мой след впитался по отчизне опять в цветке и в колбасе. Я рыбу съел из вод Амура, а в Туле слива зацвела – тут, как бы ни смотрели хмуро, всё это Господа дела. Мной столько выпито и влито в круговороты бытия, что подходящее корыто скорей цистерна, чем бадья. И дождь один с Пелопонесса, а дождь иной – из южных рек, в трубе водопроводной тесно, там в каждой капле чебурек, который съеден был и плакал прозрачно-грустною слезой под сенью сакли иль барака, и смыт случайною грозой, и вознесен горячим током в очередные облака – я стал притоком и истоком всего, что трогает рука на всём немыслимом пространстве оскудевающей земли… Но, впрочем, и в подводном ханстве по мне вздыхают корабли, в них дерево моих прапредков, железо – правнукам моим, всё удивительно и редко, но мы на этом и стоим.

Я пропускаю сквозь себя весь смысл, я мира смысл вбираю, его я слышу, собираю и возвращаю в виде числ, согласных звуков, междометий, одушевленных длинных фраз, их обновленный смысл заметит другое ухо или глаз. В меня приходят пьесы, песни, сонаты, формулы, стихи, то непонятные, хоть тресни, а то простые, как грехи… Я перевариваю тексты, я пережевываю их, порой рождая неуместный, бессвязный, непонятный стих, но это суть метаболизма, его естественный помёт – а может быть, на нём харизма? когда страна ее поймёт!.. Читая песнь о Гайавате, читая песнь других песней, становишься как шишка в вате и, весь пропитываясь ей – чужой и отдаленной книгой – рождаешь фабулы собой то с чуть похожею интригой, то с чуть созвучною строфой, иль просто вытянется слово – какой-нибудь чудной аир, и прорастет длинностволово сначала в настоящий мир, ну, а потом, когда наступит, и за околицу дорог – есть смыслы скромные, как гуппи, а есть огромные, как Бог. И повезет или не очень посеять сонмы главных дум, но разнесет везде как клочья мой озорной и дерзкий ум.

Я пропускаю сквозь себя лишь вас, которые читают, вас, что вздыхают, причитают и появляются анфас хоть на одиннадцать мгновений отяжелевшей пустоты – нарзан, капуста и пельмени не переходят ведь на ты? Ведь не рассказывает выдох, добравшийся до Уч-кудук, про тщетность всех моих попыток вобрать в себя молчащий звук? Я не пускаю внутрь себя чужие замыслы и смыслы, мою мечту не теребят истоки Одера и Вислы. Но, впрочем, пара рек течет как будто бы меж губ и пальцев, я одинокий звездочет, потомок вымерших скитальцев. И я, в конце концов, впущу вовнутрь себя себя другого и, раскрутив в себе пращу, пущу себя в кого-то снова. Как будто греческий огонь, как будто лучший день воскресший, я наизнанку оболонь и ожидающий вас леший. И вы впускаете в свой час меня в укромные желанья, где я сгораю, как свеча, без торжества и назиданья. Я пропускаю сквозь себя весь космос, тысячи вселенных, но что мне с них, чужих и тленных, мне надо жить одну любя. Еще чуть-чуть календаря, еще немного дальних треков, и, бытие благодаря, я превращусь в античных греков.
Сообщение изменено кто-то от 2012-10-20 23:15:12
IP
кто-то
Участник
выворачивающий наизн.
Жизнь всё более печальна,
чужеродно-прикровенна –
это музыка рострально
отдается нам вселенной.
И в тиши и в кавардаке
беглецы не спят в каюте,
всё стремаются на баке,
не легойствуют на юте.
Избежав, не собирают
дни в слои, в сооруженья,
стрёмно устремляясь к раю,
предаются недвиженью,
предаются.

Продаются
как жиронда, так и фронда,
музыкальные этюдцы
не вращаются до рондо,
не кончаются Сильфидой
ибо царствует начальность.
Почему так вышло с Фридой? –
Потому и всё печально.
Жизнь всё более пронзенна
торжеством непониманья,
всё вокруг неоткровенно –
от греха до покаянья.
IP
кто-то
Участник
выворачивающий наизн.
Чухуртма, у него Чухуртма…
Не Личинция, странно, странно…
Широта-то одна – хурма,
долгота вот одна с изъяном.
Долгота-то у нас одна –
что неделя, что двадцать – верно?
Та же смерть за окном видна,
ту же пасть разверзает скверна.
IP
кто-то
Участник
выворачивающий наизн.
Снова тощая погода,
пожелтевший вальс,
запах сероводорода
втягивает даль с
безразличным отвращеньем
к проявленью чувств -
полумертвое прещенье
ханжеств и тартюфств.
IP
Страницы(3): 1 2 3

Хотите создавать темы и отправлять сообщения? Выполните Вход или Зарегистрируйтесь!




Напишите нам

µƒorum © fryazino.net