цитата:

---

Есть история одного человека, который стал верующим, просто читая Евангелие

цитата:

---

...И тут я прочёл «Вечного человека», и впервые христианский взгляд на историю показался мне разумным и последовательным. Я всячески старался защититься от этого потрясения. Как вы помните, я и раньше считал Честертона самым разумным человеком на свете, «если оставить в стороне его христианство». Ну так вот, теперь у меня выходило (разумеется, словами это выразить я не мог), что и христианство весьма разумно, «если оставить в стороне христианство». Подробностей я не помню, потому что, едва я дочитал «Вечного человека», на меня обрушилась новая угроза. В начале 1926 года самый твердолобый из всех моих знакомых атеистов явился ко мне, уселся возле камина и заявил, что доказательства исторической подлинности Евангелий чересчур сильны... Чтобы понять моё потрясение, учтите, что этот человек ни раньше, ни позднее не проявлял ни малейшего интереса к христианству. Если уж этот закалённейший скептик и циник не в безопасности, куда же мне бежать? Оставался ли у меня хоть какой-то выход?

Теперь я с изумлением понимаю, что перед тем, как Господь окончательно поймал меня, мне был предоставлен миг полной свободы. Я ехал по Хедингтон Хилл на втором этаже автобуса. Внезапно, без слов, почти без образов, некий факт предстал передо мной: я понял, что я отвергаю нечто, не желаю впустить. Можно сказать, что я был одет в какие-то жёсткие одежды, вроде корсета, или даже в панцирь, словно краб, и вдруг почувствовал, что здесь и сейчас, в это мгновение, мне предоставляется свобода выбора: отворить дверь или оставить её запертой, расстегнуть доспехи или не снимать их. Ни то, ни другое не предъявлялось мне как долг, никаких угроз или обещаний этому не сопутствовало, хотя я знал, что, открыв дверь, сняв броню, я уступлю неведомому. Я должен был сделать выбор в один миг. Как ни странно, ему не сопутствовали никакие эмоции, я не испытывал ни страха, ни желания. И вот я решил — открыть дверь, расстегнуть броню, ослабить поводья. Я говорю о выборе, но в то же время я как бы не мог выбрать другую альтернативу и не понимал, почему я так поступаю. Вы можете возразить, что в таком случае я действовал не свободно, но я склонен предположить, что это был самый свободный поступок из всех совершённых мной в жизни. Быть может, необходимость не противоречит свободе и человек наиболее свободен именно тогда, когда, не перебирая мотивы и побуждения, он просто говорит: «Я — то, что я выбираю».

Затем моё чувство обрело образ. Мне показалось, что я — снеговик, который наконец-то начал таять. Я чувствовал, как таяние начинается со спины — тинь-тинь, и вот уже — кап-кап. Ощущение не из приятных.

...Я очень хорошо помню миг, когда я прошёл последний отрезок пути, хотя едва ли понимаю, как это случилось. Однажды солнечным утром я отправился в зоологический парк. Вначале я ещё не думал, что Иисус Христос — Сын Божий; когда мы добрались до места, я твёрдо это знал. Я не размышлял об этом по пути и не испытывал какого-то эмоционального потрясения; эмоции вообще имеют мало отношения к самым важным событиям нашей жизни. Это было похоже на то, как человек после долгого сна, всё ещё неподвижный в кровати, замечает, что он уже проснулся. И здесь, и тогда, на втором этаже автобуса, я не берусь различить свободу и необходимость — или они, достигнув своего предела, перестают различаться? В этой высшей точке человек равен своему поступку, он полностью осуществляет себя, не оставляя снаружи ни одной частицы своей души. То, что мы обычно именуем волей, и то, что мы обычно называем чувствами, — так громогласно, претенциозно, недостоверно, что великая страсть или железная решимость кажутся нам хотя бы отчасти лицедейством.

цитата:

---

Акт обращения не психологический, не эмоциональный. Нет мотивов, желания, страха. Это всецело свободный акт выбора.

цитата:

---

Все годы Советской власти грех было не верить в Бога! Это же явное диссидентство, значит "респектабельно".

цитата:

---

Нужно очень многое получить от рацио и преодолеть рацио. Такая диалектическая антиномия.

цитата:

---

О Сергее я услышал несколько лет назад в одном неблизком городе. Узнав, что я из Черкасс, там воскликнули: «О, да у вас же там Сергей Говорун!»

Мне показалось это восклицание замечательным: наш город у кого-то ассоциируется с одним человеком... В свои 26 лет Сергей успел закончить семинарию. Киевскую духовную академию и университет в Греции — в Афинах; защитил кандидатскую; он кандидат богословия, им опубликовано и подготовлено к печати около десятка книг.

— Расскажите, пожалуйста, о себе. Вы воспитывались в религиозной семье? Откуда Вы родом?

— Родился в Золотоноше, а школу заканчивал в Черкассах. Родители к тому времени сюда переехали. Семья была атеистической: дедушка, бабушка и отец — коммунисты. Мне же с детства хотелось быть физиком. Готовил себя к этому. После школы поступил на физфак Киевского университета... Но душа уже к другому стремилась...

— Меня чрезвычайно интересуют пути, по которым люди приходят к вере. Каков Ваш путь к Церкви?

— Думаю, путь каждого человека неповторим. У меня это было так... Отыскивая какую-то статью по физике, кажется, в «Науке и жизни», я наткнулся на Евангелие... Мне было семнадцать лет, в 91-м году журналы печатали многое из ранее запретного... Сейчас я уже и не помню, какой это был отрывок.

И тогда же произошел мгновенный переворот в душе. Я не только уверовал в Бога, но и в Церковь. Это я хочу особо подчеркнуть. Евангелие, так случилось, мне засвидетельствовало не только о Христе, но и об истинности Православия.

До этого я не питал особой симпатии к Православной Церкви. С эстетической точки зрения мне больше подходили, скажем, проявления католичества: готика, западная средневековая музыка. А Гоголь, Достоевский и вообще вся классическая русская культура тогда с Православием почему-то не ассоциировались. Православие казалось несколько старомодным, тяжеловесным... Это, конечно, на тот мой взгляд, когда я не руководствовался Символом веры...

Я окончил первый курс физфака и перевелся в семинарию.