Ида Эм
Участник
вкусовщина
|
| отправлено: 01-12-2007 20:07:30 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
Заменит ли «мобильник» другого?
Октябрь 2003 г.
Использование мобильных телефонов – явление, не знающее себе подобных за последние, как минимум, 10 лет по двум параметрам: масштабу и темпу распространения. Число абонентов мобильной связи в мире и динамика роста армии пользователей типологически приближает данное явление к эпидемии. Но в отличие от эпидемии как биологического процесса, мобиломания – эпидемия социальная, а потому не тождественна первой.
Однако прежде, чем указать на то, что их отличает, отметим ещё один признак, их объединяющий. Он лежит в их структуре: как инфекционное заболевание, так и увлечение мобильными телефонами формально разделяются на причину и следствие. Во всякой инфекции причиной заболевания будет вирус, следствием – его проявление в организме, т.е. само заболевание. В распространении сотовой связи причина – предложение со стороны операторов, следствие – положительная реакция человека ( покупка телефона и т.п.).
Отражает ли описанная аналогия подлинные взаимоотношения факторов, участвующих в формировании мобиломании? Иначе говоря, вправе ли мы полагаться на формальную сторону явления, считая активность продавцов мобильной телефонии настоящей причиной последней? Является ли «мобильник», если продолжать аналогию, в его шествии по миру тем же, чем в биологической эпидемии является вирус? Какова роль человека (пользователя) в том, что мобильный телефон стал почти символом эпохи?
Разделив сравниваемые явления на причину и следствие, мы слишком рано остановили анализ. В структуре эпидемии причинность, целиком приписанная нами вирусу – двусоставна. Причина болезни – всегда синтетична, всегда синтез: вирус не реализует себя, если не встретит «готовый» к нему организм, готовность которого будет состоять в его ослабленности. Таким образом, вирус – только условие болезни, только её потенция.
Как ни странно, но о мобиломании мы можем сказать то же самое. Предложение операторов сотовой связи – условие, а не причина распространения их продукции. Подлинная причина здесь – нацеленность человека на «мобильник». Именно в этом аспекте пролегает различие: вирус стремится к организму, остающемуся пассивным. В мобиломании же – пользователь стремится к «мобильнику». И предложение рынка - вторично. Более того – вторична и сама услуга со всем комплексом предоставляемых ею возможностей. Она – лишь средство, позволяющее человеку реализовать некоторые свои потребности.
Они и составляют предмет нашего рассмотрения.
Основная (формально – единственная) функция телефона – обеспечение межличностного общения. Отличие мобильной телефонии, однако, в том, что она делает это общение тотальным: как во времени, так и в пространстве. Поэтому массовое обращение к этой услуге есть, на первый взгляд, проявление коммуникативного голода. Кажется, что потребность в общении, долгое время не находившая удовлетворения у многих, с появлением «мобильника» смогла реализоваться.
Но так ли это? Можно ли назвать телефонную коммуникацию – настоящим общением? Очевидно, нет. Подлинное общение есть общение непосредственное, лицом к лицу, где происходит не только информационный, но и кондиционный обмен (обмен психологическими состояниями). Именно тогда личность предстаёт перед нами во всей полноте, открывая своё «я» как через слово, так и через облик свой…
Но максимальная полнота другого требует от нас, в свою очередь, максимальной полноты нашего восприятия. А это возможно только тогда, когда мы стремимся постичь другого. Когда мы исполнены внимания к его личности.
Отсюда ясно, что всякое опосредование, во-первых, отсекает весьма важный пласт личности нашего собеседника, лишая образ другого его полноты. Мы общаемся не с личностью как таковой, но с её частичкой, обрубком.
И, во-вторых – неполнота образа собеседника оставляет незадействованным в полной мере механизм нашего восприятия, равно как и механизмы реагирования – эмоциональный и мыслительно-речевой. Эти механизмы, в совокупности служащие раскрытию нами других людей и самораскрытию в процессе общения, постепенно «атрофируются», делая человека неспособным к подлинному общению.
Что же определяет коммуникативное поведение тех, кто обращается к мобильной связи, не будучи вынужден к этому условиями своей профессиональной деятельности? Очевидно, что стремление к общению. Эта потребность является одной из основных для человека. Но почему они избирают столь «рафинированный» вариант коммуникации?
Говоря об этой проблеме, мы не можем не учитывать сам тип бытия современности: современная цивилизация есть опосредование всего во всём. Есть «бытие через что-то». Манифестирую себя как бытие без границ и барьеров, современный мир воздвигает их там, где они действительно опасны – между людьми одного и того же социума, посёлка, жилого дома. Современный человек, поэтому, страдает неполнотой коммуникативных качеств. Отсечённые друг от друга радио и телевидением, люди утратили способность вступать в непосредственный живой контакт между собою. Внимание как гносеологическая способность у человека современности стало немощно. Потребность же в общении, пусть и ослабленная, сохранилась.
В этом противоречии лежит одна из причин ориентации на коммуникацию посредством мобильной связи. Однако сама потребность претерпела некоторые изменения. И в этом – вторая причина явления. В чём она состоит?
Выше мы провели черту между двумя видами общения (вернее, между общением и его жалким подобием). Каково назначение самого общения? К как говорит само слово, общение есть приобщение другому, установление связи с ним. Это, как кажется, очевидно, и не требует подробных дефиниций. Однако в чём смысл этой связи? Зачем мы связываемся с другим?
Чтобы обнаружить искомое, необходимо указать на специфику другого, на его главный атрибут. Это – сознание. Оно есть принадлежность живого, принадлежность Жизни. Значит, общаясь с другим, мы входим в соприкосновение с жизнью в её полноте. Тем самым мы удостоверяемся в собственной жизнепричастности. Более того, «идя» к другому, мы – в итоге – приходим к себе и прозреваем в себя. Общение с другими открывает нам собственное «я», наш внутренний мир шире и полнее. Таким образом, потребность в общении есть потребность знать самих себя и потому
быть приобщённым Жизни. Такова природа коммуникации в норме.
Чем же характеризуется общение среднестатистического пользователя мобильной связи? Что детерминирует его коммуникативную потребность?
Неумение устанавливать связь с другим, порождаемое современной отчуждённостью людей в рамках постиндустриальной цивилизации, вызывает неполноту внимания к другому. Последняя, в свою очередь, усиливает коммуникативную ущербность индивида. Два этих фактора – неспособность к живому общению и слабость внимания как незаинтересованность в другом - взаимно обусловливают друг друга. Человек, характеризуемый ими, испытывает чувство социальной обделённости. Окружающий его коммуникативный вакуум переживается личностью как ущербность собственного бытия.
Тот минимум контактов, на которые способен индивид, не позволяет ему испытывать общественное, а значит – подлинно человеческое измерение своего бытия как положительную ценность, ибо неполнота внимания личности к миру оборачивается неполнотой внимания мира к ней. Мир - и другой как воплощение мира, как его лик – не внимает ей.
Но остановимся, чтобы раскрыть содержание ещё одного понятия, ключевого для нашей темы. Это - «неполнота внимания». Само понятие является производным от «внимания», а потому начнём с него. Итак, внимание есть направленность человеческого «я», его психики на мир; сосредоточенность всех познавательных способностей, увенчанных сознанием, на бытии – внешнем и внутреннем. Полноценное внимание, исполненное силы познания, всегда требовательно вопрошает мир о его природе. Оно непрерывно вонзает «острие» сознания в окружающую действительность, открывая обладающего им человека миру и вызывая последний на арену взаимопознания. Подлинное внимание – всегда выведенность, «выброшенность» сознания во вне, в гущу бытия. Всегда поиск объекта. В данном случае – поиск сознания, которым обладает другой.
Чем внимание неполное отличается от описанного выше?
Неполное внимание может быть атрибутировано как пассивное. Субъект, им наделённый, не столько познаёт, сколько познаётся. Вместо выхода во вне с его стороны наблюдается «приглашение» мира к себе. Он не столько ищет другого, сколько «ожидает» быть найденным и познанным другим. Его познавательные акты ограничиваются фиксацией сознания на мире и пребывании в социально-психологической готовности быть «встреченным» миром. Человек данного типа – неизменно объектен. Его позиция – это позиция «потерявшегося». Его внимание – это «внимание
» лежащей на земле монетки, «наблюдающей» ноги прохожих. Однако может ли данный индивид рассчитывать, что его глубинная установка быть «обнаруженным» будет реализована? Ведь мир находит только того, кто сам ищет мир (т.е. другого).
Итак, человек описанного типа испытывает чувство исключённости из бытия. Но отчуждённость от жизни – не только субъективное переживание личности, но и её объективное гносеологическое состояние. Будучи не способен увидеть другого в полноте, человек оказывается стиснутым сумерками собственного «я» и сумерками всегда недопознанного, недоуслышанного и недоувиденного мира. Одиночество этого человека воспринимается им как своя ненужность миру. А значит – как отданность смерти. Ибо если кто-то не нужен, то он умирает.
Умирает, в первую очередь, для нашего сознания, переставая существовать в нём. В сознании же человека факт его отсутствия в сердцах живых людей (либо факт недостаточно полного, т.е. формального присутствия) встаёт перед ним как его маленькая смерть. Это переживание тягостно. Оно требует своего отрицания, каковое возможно только через обращение к другому. Поскольку же человек данного типа обделён силой внимания и его коммуникативность всегда вторична, то единственный путь обретения другого как атрибута жизни есть путь опосредованного общения. Общения
через мобильный телефон.
Данный вид связи обладает, как минимум, двумя качествами, позволяющими пользователю чувствовать себя гармонично вписанным в бытие социума, соединённым с человеческим множеством максимально полно.
Во-первых, мобильная телефония подаётся на рынке как нечто, чем охвачен весь мир, все люди (ну, или почти все…). Поэтому всякий, приобретающий «мобильник», безотчётно переживает себя отныне включённым в это живое мировое целое.
И, во-вторых, специфика сотовой связи позволяет человеку вести общение всегда и везде. Общение здесь становится чем-то, что «всегда с тобой». Каждый из тех, с кем пользователь коммуницирует через «трубу», словно бы не покидает его, ибо сам факт наличия телефона, вот-вот разразящегося трелью звонка, формирует чувство постоянности общения, вводя пользователя в неумирающую готовность «принять» звонок.
С другой стороны, сама возможность «вызвонить» кого-либо независимо от места пребывания даёт индивиду основание мыслить себя как активно влияющего на структуру своей коммуникации. Активность же есть принадлежность и атрибут жизни. Жизни, приобщения к которой алчет большинство пользователей.
Резюмируем сказанное.
Потребление услуг мобильно телефонии есть средство сохранения субъективной связанности с бытием социума, с бытием другого. Есть бегство от идеальной смерти «я» как субъекта общества.
Но поскольку коммуникация через «мобильник» - суррогат общения, то связь с бытием, с жизнью, исполненной сознания, к которой стремится пользователь, оборачивается созданием иллюзии приобщённости жизни. Оборачивается самообманом.
В рассматриваемом явлении залегает ещё один пласт. Электроника вообще и мобильный телефон в частности призвана обеспечить человеку максимально достижимый на данном этапе истории уровень бытового и социально-деятельностного комфорта. Повышение комфорта есть, в свою очередь, приближение к желаемому совершенству (Рай – квинтессенция комфорта). Следовательно, всякий электронный прибор воспринимается человеком как совершенство в миниатюре. Как то, что несёт на себе «отпечаток» Рая.
Стремясь к обладанию электроникой, человек, тем самым, постулирует своё, человеческое несовершенство. Но это не есть констатация человеческой греховности, характерная для религии. Религия отрицает не человека, но нечто в человеке. Отношение же к электронике порождает принципиально иное восприятие человеком самого себя. Желая обладать рукотворным комфортом, воплощаемым в электронике, человек влюбляется в неё. Влюбляется потому, что создаваемая электроникой среда обитания обладает качеством, не обнаруживаемым человеком в себе – чудесностью. Принимая и благословляя рукотворное чудо, индивид расписывается в том, что в нём самом, в его природе нет ничего чудесного. А значит – нет ничего, что было бы достойно увековечивания. Таким образом, влюблённость в рукотворное есть отрицание живого, человеческого. Есть косвенное свидетельство понимания человеком себя как недостойного внимания и любви. Есть отталкивание человека от самого себя.
И любовь к мобильнику есть нечувствие к себе подобным, равно как и к самому себе. Есть анафематствование живого мира и себя в нём.
|
|
| IP |
|
Ида Эм
Участник
вкусовщина
|
| отправлено: 01-12-2007 20:08:55 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
| автор этой статьи - не из нашей сети, но я с ним знакома - так что "обратную связь" c ним можно осуществлять через меня. |
|
| IP |
|
Ида Эм
Участник
вкусовщина
|
| отправлено: 01-12-2007 21:07:02 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
а вот ещё один текст этого же автора на в чём-то сходную тему:
Сопоставление ЖЖ и дневника
Может ли ЖЖ быть включён в понятие “дневник” (понимая под последним классический дневник)?
Начну с дефиниции. Дневник есть инструмент рефлексии личности над собой. Есть вещественно оформленная, принявшая определённую материальную форму традиция таковой рефлексии. Отмечу, что хрестоматийное определение данного предмета как записей, произвольно распределяемых во времени, в которых индивид отражает события своей жизни, равно как даёт комментарии к этим событиям, нас не может устроить. Не столько потому, что оно не полно, сколько потому, что в нём не сказано, на мой взгляд, главное. А именно то, что дневник есть продолжение личности, адресованное самой этой личности.
Дневник начинается там и тогда, где и когда человек осознаёт себя ущербным, критически неполным. Каково содержание этого субъективно переживаемого индивидом качества собственного “я”?
Указанная неполнота как продукт рефлексии имеет несколько аспектов, определённым образом результирующих в дневнике. А вернее, компенсирующихся дневником.
1. Текучесть индивида, непреодолимая трансформация его души и тела, осознаваемая им как смертность своего “я” - отражается в дневнике как увековечивателе. Дневник, беря личность в её динамике, придаёт ей статичность. Платой за это становится фрагментарность. Но в дневнике человек перестаёт быть подвержен изменчивости. Он переходит в вечность. В идеальную вечность, каковая есть вечность Смысла, Слова, Сознания. Поскольку же в вечности нечто одно может быть тождественно только себе, может быть только единым, то личность-фрагмент обретает здесь статус личности целостной. Итак, дневник есть средство сохранить себя от смерти, придав себе качество “всегда сущего”. Однако значит ли это, что дневник есть попытка подменить Бога как источник вечности? Только там, где человек, познав себя и взалкав вечности как единственно достойного себя, не смог отречься от себя. Да, приняв себя как ценность, мы только понимаем вечность, только мыслим её. Но получаем её, только отвергнув себя.
2. Изолированность личности от других, невозможность мгновенного и непосредственного контакта с другими востребует дневник в качестве коммуникатора. Впрочем, может быть и обратная закономерность: именно высокая степень вовлечённости человека в процесс общения с себе подобными в определённый момент начинает требовать некоего смыслового “укрытия”, некоего тайника души, своего рода исповедальни, где личность возвращает себе способность слышать себя. В любом случае, дневник кладёт начало чувству коммуникативной автономности индивида, позволяя ему понять, что его коммуникативная ценность не зависит от связанности с другими.
Данное качество дневника даже более явно для его автора, чем выше описанное. Ибо дневник - это собеседник по преимуществу. Внося в него записи, мы собеседуем себе настоящему. И уже потом, возвращаясь к смысловым отпечаткам своего “я”, собеседуем себе минувшему.
3. Нравственное несовершенство индивида порождает дневник как судью. Фиксируя на его страницах свои недостатки и проступки, индивид поневоле оценивает себя. А оценивая, выносит вердикт. Дневник помогает личности объективировать поступок, вынести его во вне.
Посмотрим, что из перечисленного может быть приписано ЖЖ.
1. Увековечивает ли блог своего автора? Да, но лишь отчасти. Здесь “вечным” становится только публичное в индивиде. Только то, что в нём может быть вынесено на обозрение окружающих. Блог - не место для исповеди. Поэтому, беря свой образ таким, каким он сохранён в ЖЖ, индивид не до конца совпадает с этим образом, ибо последний не исчерпывает индивида. Сознавая свою малость, незаметность, ничтожность на мировой поверхности и в масштабах Истории, индивид стремится хотя бы в своём сознании “скорректировать” масштаб своего “я”, “удлиняя” себя в дневнике. Но совершить подобное возможно только в том случае, если в дневник транслируются субъективно значимые для автора состояния его “я”; если дневник вбирает в себя сердце. Блог - не вмещает сердце человеческое. Дневник же - подчас пульсирует и трепещет в руках, храня глубинные переживания автора.
2. Коммуникативная функция блога, на первый взгляд, ещё более ярко выражена, чем у дневника. И действительно: блог не оставляет индивида в его самозамкнутости, но связывает его с другими пользователями ЖЖ, тем самым расширяя круг контактов. Кажется, что именно здесь блог выступает как “ещё больший дневник”. Но это нет так. Дело в том, что дневник никак не является уделом одиноких людей, страдающих от недопонимания и дефицита внимания к себе. Более того: зачастую именно те, чья жизнь изобилует разнообразными и содержательными контактами, берутся за ведение дневника как способа упорядочить огромность своих впечатлений, мыслей и чувств, понимая объективную значимость происходящего с ними.
Но главное не в этом. Коренное различие между ЖЖ и дневником в коммуникативном плане состоит в том, что блог, в первую очередь, адресован другим, и только потом - себе. Дневник же себе и только себе. Внося запись в блог, её автор пусть безотчётно, но пытается вторично отразить себя, уловив ещё не состоявшееся восприятие своего текста в сознании возможных других (возможных в качестве читателей блога). Таким образом, он смотрит на свой текст глазами этих гипотетических “рецензентов”, и потому ведёт диалог не столько с собой, сколько с ними. В дневнике же диалог только с самим собой. Дневник в своём идеале alter ego автора. И даже тот, чьи излияния всегда найдут внимательного слушателя, нуждается в дневнике как пространстве, где он, может быть впервые, услышит себя. Где голоса даже самых доброжелательных и внимательных знакомых не будут отнимать его у себя. Дневник, поэтому, есть возвращение к себе. Блог - очередной уход от себя.
3. Если два вышеперечисленных качества можно, пусть и частично, признать за ЖЖ, то “судейство” в его природе никак не может быть обнаружено. Именно потому, что блогу не доверяют самых важных, сердцевинных переживаний, равно как не признаются в том, что может нравственно тревожить.
|
|
| IP |
|
N14__
Участник
|
| отправлено: 02-12-2007 00:14:14 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
To Ида Эм
цитата:
Октябрь 2003 г. цитата:
автор этой статьи - не из нашей сети, но я с ним знакома - так что "обратную связь" c ним можно осуществлять через меня. хмм... и 4-х лет не прошло, как автору понадобилась обратная связь... гы-гы |
|
| IP |
|
Михаил Л
Участник
петербуржец
licq:3168
|
| отправлено: 04-12-2007 13:33:16 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
To Ида Эм
Цит.-Дневник начинается там и тогда, где и когда человек осознаёт себя ущербным, критически неполным.
НУ, не всякий далеко ...
Дневник может быть выражением идей, которые просто просятся на бумагу , а сейчас поделиться не с кем, идёт от полноты, а не от скудости . Вот всем советую дневники последней императрицы почитать для примера...
|
| Сообщение изменено Михаил Л от 2007-12-04 13:36:11 |
|
| IP |
|
Ида Эм
Участник
вкусовщина
|
| отправлено: 04-12-2007 18:32:38 | |
инфо • правка • ссылка • сообщить модератору |
To Михаил Л
цитата:
Дневник может быть выражением идей, которые просто просятся на бумагу , а сейчас поделиться не с кем, идёт от полноты, а не от скудости .
да, как раз это состояние и описано в пункте 2.:
цитата:
2. Изолированность личности от других, невозможность мгновенного и непосредственного контакта с другими востребует дневник в качестве коммуникатора.
- а указанная в начале "критическая неполнота" индивида как раз и заключается в том, что в данный момент человек один и уже не может _сам в себе_ носить свои мысли. |
|
| IP |
|
|
